Всю жизнь потратить на то, чтобы умереть в этой омерзительной и вонючей дыре?! Стоило ли ради этого лести из кожи вон, сотни раз унижать свое достоинство, спать с похотливыми кадровиками чтобы, в конце концов, оказаться здесь? О, черт! Почему?! Но почему ты взял с собой именно меня?!
Костя был опытным, немало повидавшим на своем веку, офицером и понимал, что столь малодушное поведение девушки является вполне объяснимой защитной реакцией организма. Но если вовремя не вмешаться, то депрессия очень быстро превратить ее в безвольное и никчемное существо, которое проще будет пристрелить, чем пытаться тащить за собой. Поэтому он так сильно стиснул ее запястье, что Елена, охнув от боли, сразу же оборвала причитания.
— Одному Богу известно, где бы вы нашли свою смерть мадам, на базе или здесь, со мной. Шарлота, между прочим, сообщала о больших потерях среди личного состава. Так кому повезло больше?! Вам, или тем девчатам и парням что сгорели заживо на космодроме? А теперь перестаньте трястись и прислушайтесь к моим словам! Я постараюсь, очень постараюсь, вытащить вас отсюда!
— Мне твои старания до лампочки! — теперь она, кажется, возненавидела его по-настоящему.
Он вновь сжал ее руку и заставил замолчать.
— Повторяю для слабонервных барышень! Я сделаю все возможное, чтобы мы выбрались из этого гиблого места ВДВОЕМ, ЦЕЛЫМИ и НЕВРЕДИМЫМИ! Обещаю, что вы умрете только после меня. А меня убить очень сложно! Неужели вы до сих пор не убедились в этом? Я никогда не бил женщин по лицу. Не вынуждайте меня приводить вас в чувство этим варварским способом, — Ярославцев сделал паузу и, убедившись, что его, слушают, дипломатично продолжил: — И вообще, я твердо убежден, что нам не стоит так паниковать и хоронить себя заранее. Да! Шансы самостоятельно добраться до базы у нас нулевые. Но от нас ведь этого и не требуется. Наша главная задача — продержаться трое суток! Для этого предпримем следующее: перевалим на другой склон хребта и, будем потихоньку спускаться в долину. Там теплее, есть лес, в котором можно укрыться от непогоды и развести костер. Покуйте живее спальник и надевайте перчатки с капюшоном, товарищ обворожительный нытик.
— У меня кружиться голова! Не лучше ли остаться на месте и дожидаться помощи здесь?
— На леднике? Исключено! Здесь высокогорье и у нас, без кислородных масок, очень быстро может развиться отек легких. Да и погода в этих местах крайне непредсказуема. Стоит только бурану чуть усилиться, и мы окажемся заживо похороненными в этом хлипком сооружение. А когда он стихнет, сюда наперегонки устремятся туземцы, чтобы собрать железные фрагменты флая, и тогда они уж точно наткнутся на нас. Выдержать бой, с числено превосходящим противником располагая одним автоматом и четырьмя магазинами, весьма проблематично.
Костя нанес на лицо из маленького баллончика желтую пену. — Это противо — ожоговая мазь. Сделайте тоже самое, чтобы не обморозиться — посоветовал он Елене.
Пока та, молча, выполняла его рекомендации, капитан продолжал настойчиво поучать подчиненную
— Голова кружится не у вас одной. Это, из-за недостатка кислорода, и кровопотери. Ничего не попишешь — высокогорье, а аварийные запасы плазмы уничтожены при падении. Я хотел провести прямое переливание, пока вы были без сознания, но у нас разные резус-факторы.
— Я готова, — устав от его трескотни, смерилась с неизбежным Елена.
Ярославцев защелкнул карабин ее страховочного фала на свой штурмовой пояс и, ударом ноги, разрушил снеговую перегородку.
Они быстро сумели выбраться наружу, где нос к носу столкнулись с разгулявшейся стихией.
Ветер, вперемешку с колючим снегом, больно хлестанул по глазам и попытался остановить их пробирающим до костей холодом.
— Хорошо! — прокричал Ярославцев. — Буран надежно уничтожит наши следы, и погоня не сможет обнаружить в каком направлении мы ушли. Шагайте за мной и никуда не сворачивайте товарищ старший лейтенант. Если что, дважды дерните за фал.
Сначала девушка без особых усилий поспевала за командиром, уверенно ведущим ее за собой.
Они перевалили за гребень и, оставив позади себя разбитый флай, пошли по леднику…
Вскоре в однообразии этого скользкого и холодного безмолвия появились каменистые разрывы, которые постепенно стали преобладать, и скорость спуска группы значительно замедлилась. Теперь им приходилось осторожно продвигаться вниз по отполированным ветром и непогодой скалам. И хотя склоны не отличались особой крутизной, риск сорваться вниз и свернуть себе шею постоянно удерживал их в напряжении.
Эти экстремальные события оставили в памяти Елены кошмарные воспоминание. Не закаленная физически, со слабыми навыками горной подготовки, она окончательно выбилась из сил, и очень скоро превратилась для своего напарника в досадную помеху, от которой, по ее мнению, нужно было уже давно избавиться. Но начальник продолжал упрямо тащить ее за собой, а на коротких привалах прижимал к себе и отогревал теплом своего тела.
Буран усилился! Они продвигались вперед практически на ощупь, под шквальные удары бокового ветра, а то и вовсе были вынуждены ползти на четвереньках, чтобы не соскользнуть в трещины.
Булгакова слабела с каждым десятком метров и, постанывая от изнеможения, периодически валилась лицом в снег, ожидая пока Ярославцев, снова не поднимет ее.
Слезы текли и замерзали на ее щеках, и только жалкие остатки самолюбия пока еще заставляли подниматься и, бормоча проклятия, идти вперед.
Неожиданно Ярославцев остановился и напарница, по инерции, врезалась в его спину.
Он обернулся, и девушке показалось, что настал момент, когда и капитан был готов расписаться в собственном бессилии.
Он быстро и очень сильно сдал! Лицо почернело. Глаза запали. Из лопнувшей щеки сочилась кровь, а в глубине раны белели зубы.
Елене стало по-настоящему страшно, и она решила опередить Константина.
Собрав остатки мужества в кулак, девушка выплеснула все свои оставшиеся эмоции в отрепетированной заранее фразе:
— Костя брось меня! Слышишь, брось!!!
Крик умчался, подхваченный порывом ветра.
В затуманенных глазах капитана промелькнула искорка удивления.
— Впереди трещина! — как ни в чем не бывало, прокричал он. — И нам ее не обойти! Придется прыгать! Ты сможешь удержать меня, если я сорвусь и повисну на страховке?
— Постараюсь, — она опустила голову и подумала: «Сейчас у него отрастут ангельские крылья, и мы вместе вознесемся на небеса. О Боже, как противно осознавать, что я мелкая и склочная стерва, а он действительно недосягаемо хорош и благороден!»
— Закрепляйся прямо здесь.
— Здесь? Но я не вижу трещины! Где она? — Елена уселась в сугроб и надежно уперлась пятками ботинок в выступ на льду.
— Мы на ее краю, — Ярославцев указал на заснеженную, плоскую как стол площадку. — Это обманка, тонкий ледяной мостик, а под ним многометровая пустота.
