— Тетя Лена, ты не плачь, все ведь образуется!
— Волков, — негромко позвал Ярославцев.
— Я командир.
— Довольно, душераздирающих сцен. Уведите их всех в лазарет. А, вы Власов, доложите причину нервного срыва у Сотника?
— Она проста и банальна сер! Иван Иванович, по боевому расчету, занял оборону в проломе. Как всегда был один, и как всегда дрался словно одержимый! Но когда на него полезли эти малолетки с костяными ножами. В общем…
— Мне все ясно. Поспешите за Волковым и заберите с собой отца Петра. Он сейчас снаружи отпевает погибших туземцев и будет рад оказать вам посильную помощь… Остальные внимание и повиновение! Нам предстоит выполнить весьма ответственную задачу господа: в недельный срок создать условия для повторного запуска комбината! Надеюсь, никому не стоит объяснять, что это значит для каждого из вас?
Кто не уверен в себе, может, не опасаясь последствий и осуждения с чьей либо стороны, сдать табельное оружие и переселиться в изолятор.
Ангелы молчали пожираемые сомнениями, но высказать их вслух никто не решался. Не позволяла профессиональная гордость и безграничная вера в командира.
— Я знаю, у многих из вас в голове начали появляться шальные мысли. Повторяю, лишь только после выполнения приказа, но, ни как не раньше, мы разорвем контракт, выложим жетоны и приступим к осуществлению проекта «Нирвана».
— Сер! — в кают-компании появился де Базиде. Он равнодушно зевнул, и, с полным безразличием на осунувшейся физиономии, проинформировал начальника. — Пока вы тут совещаетесь, в степи между прочим уже полчаса полыхают разноцветные костры.
Услышанное настолько парализовало волю бойцов, что на минуту в помещении воцарила гробовая тишина…
Потом все посмотрели на Ярославцева. Тот, щелкнув пальцами, указал рукой на выход. Космопехотинцев словно корова языком слизнула.
И Ангелы, и новобранцы стремглав бросились на стены и буквально приросли к смотровым амбразурам.
Костя вышел одним из последних. Ему, в отличие от подчиненных, уже было некуда спешить.
Он прекрасно понимал, что этот бой им проигран вчистую. Противник, в очередной раз, опередил его, загнал в угол и навязал свою волю…
— Фактор времени! У меня нет времени ни на поиски Унге, ни на атаку предположительного убежища этого… — Костя выматерился от бессилия!
— Что вы сказали? — с левого плеча вынырнула Булгакова, с болезненно сверкающими глазами.
— Вы, кажется, успокоились офицер?
— Да, капитан. Вполне.
— Тогда пойдемте. Вам стоит на это посмотреть.
Уже почти стемнело, и за частоколом, примерно в трех километрах от базы, четко обозначалась граница уходящих вглубь степи костров.
Ритмичные звуки от ударов в бубны и заунывное пение нескольких сот шаманских глоток, несмотря на значительное расстояние, отчетливо доносились до оборонявшихся, и заставляли их в страхе цепенеть.
— Что будем делать капитан?! — загнанно вопросил Брендон, не отрывая взгляда от этого леденящего кровь видения.
— Думать капитан, — ответил Константин, — думать и искать выход!
— Мы ничего ни придумаем… — Чарли отошел от смотровой щели и закурил трясущимися руками смятую сигарету. — Мне никогда не было так страшно капитан! Вы ведь знаете, я не слюнтяй, и со смертью привык разговаривать только «на Ты», но погибать вот так, словно свинья на бойне я, честно признаюсь, не готов.
— Чарлз! До полуночи два с половиной часа, и я не верю…
— Зато я верю! — Главный корабельный инженер ударом ноги разнес в щепки журнальный столик. — Верю, что рано или поздно мы все-таки сдохнем, в этом бетонном саркофаге!
— Ваши предложения «Товарищ маузер»?! — Константин приблизился вплотную и прикурил от его сигареты.
Офицер молчал, играя желваками.
Внизу, в ночи, рвались в небеса разноцветные языки пламени, и их отблески играли в остекленевших от страха глазах бойцов. Синие, зеленые, фиолетовые… Невозможно было даже перечислить всю пестроту этих насыщенных оттенков!
Золотарцы пропитывали дрова минеральными красителями и от этого костры приобретали фантастическую окраску.
Громкие, ритмичные удары в бубны и большие барабаны заставляли цепенеть, а красивое, переливчатое горловое пение шаманов многократно усиливало мистический эффект.
Крики неподдельного восторга изредка пронзали воздух и устремлялись в шитое звездным серебром небо. Это воины, поразив воображаемого врага, испускали победный возглас.
А Ангелы, тем временем молча, скрипя сжатыми зубами, готовились к неизбежной развязке.
Каждый в эти минуты подводил итог своей короткой жизни, и робко раздувал слабую искру надежды на то, что в этот раз смертная чаша возможно и минует его, грешника.
Некоторые, опустившись на колени, истово молились, тщательно проговаривая каждое слово.
— Отец Петр? — подозвал священнослужителя, Ярославцев.
Космопехотинец, все отличие, которого от остальных, составляла окладистая борода, православный головной убор, вместо берета, и начищенный до блеска серебряный крест, висящий на груди, чинно подступил и смиренно склонил голову.
— Настало ваше время, отче! Ободрите, отроков Божьим словом. Укрепите их слабеющий дух.
— Кажущаяся беспомощность перед кознями Дьявола подавляет волю. Но Душа бессмертна! Помните об этом командир. — Петр стал поочередно отводить бойцов от стрелковых амбразур для беседы и утешения.
— Сер, пожалуйста, объясните мне, что же так напугало ваших подчиненных? — настойчиво потребовала Елена.
— Там! — Костя зло ткнул пальцем в степь. — Начинается обряд жертвоприношения. Воины, опившись, араки, собираются возле родовых костров и, под пение шаманов, исполняют ритуальные танцы.
— Ну и что из этого?! — не сообразила девушка.
— Действительно! Ничего странного и сверхъестественного в их действиях нет! Многие народы, населявшие в древние времена Землю, вели себя точно так же. Однако к полуночи, когда вся эта свистопляска достигнет апогея, «Чужой» проникнет на базу и убьет одного из наших. Каким способом, вы уже видели на фотографиях.
Но самое главное — никто не сможет воспрепятствовать ему! Я хоть и приблизился к разгадке этой тайны, но чтобы отыскать и уничтожить убийцу, мне необходимо, для начала, хотя бы встретиться с Унге.
— За столь короткий срок нам не найти Белого шамана! Вы правы капитан. Мы превращены в заложников, которым только и остается, что сидеть и гадать, кто следующий отправится к праотцам. — Елена настолько искренне сопереживала общую беду, и не тряслась за собственную шкуру, что Ярославцев впервые испытал к ней симпатию. — Нужно во что бы то ни стало опередить этого обезумевшего мясника!
