Правы были братья-японцы, донесшие до нас древнейшее изречение своих воинственных предков: «Кодекс воина в упоении боем!»…
— Выходим на цель. Высота тысяча сто. Скорость снижения пять метров в секунду, крейсерская десять, — доложил скороговоркой по «громкой» Капустин.
Ярославцев протиснулся в пилотскую:
— Уточняю задачу! — он заскользил острием ножа по штурманской планшетке. — После выброса, как угаснут купола, начинай обрабатывать квадрат по спирали, от центра вширь. Встречаемся вот здесь, через полчаса. Запасная площадка погрузки остается без изменений. Подбор отбившихся от стаи одиночек, самостоятельно, по условному сигналу.
— Понял командир!
Капитан вернулся на свое место, пристегнулся сам и негромко свистнул.
Ангелы встали. Люки, под шипение пневмоприводов, распахнулись, а аппарели выдвинулись наружу.
— Цель прямо под нами! — крикнул пилот и дублировал приглушенным гудком сирены.
— Пошел! — подал команду Ярославцев.
Космопехотинцы, с равным интервалом, посыпались вниз.
Он покинул борт последним.
Парашют вытянулся во всю длину, обрывная стропа лопнула под тяжестью десантника и встречный поток, разбив кромку, запузырился в куполе.
В темном небе расцвели черные тюльпаны.
Парашюты были специально окрашены в серый цвет, и только у полюсного отверстия оставалось небольшое белое пятно. Именно по ним Ярославцев определил, что разброс пехотинцев в воздухе недопустимо велик.
Костры качнулись дважды и замерли. Падение стабилизировалось, и кровь, непростительно громко, застучала в висках.
— Ангелы! — вышел на связь с остальными командир. — Работаем на розовый костер, между тремя зелеными. И покучнее! Сблизиться на минимально-допустимую дистанцию.
Белые пятна подтянулись друг к другу, и букет поплыл дальше в указанном направлении.
Земля набегала все быстрее и быстрее…
Константин приземлился, кувыркнулся, и вонзил стропорез туземцу в спину. Две тени неуверенно метнулись к нему.
Не задумываясь, Костя с силой метнул нож. Один осел с хрипом, второй дал, стрекоча, громко взывая о помощи!
А степь уже разверзлась трескотней автоматов и шипением лучевых трасс.
Он быстро избавился от подвесной системы и рявкнул в эфир:
— «Оконечные» — свет. Остальные выровняли линию!
На флангах зафосфорицировали сигнальные маяки, и отставшие быстро влились в атакующую цепь.
— «Одинокий волк!», — отдал последнее распоряжение начальник, означавшее, что каждый наступает только вперед, и уничтожает все живое на свое пути.
Осветительные ракеты устремились в зенит, озаряя минимум на четверть часа место боя в радиусе километра. Пехотинцы неудержимо шли в атаку! Одиночный бой в секторе считался венцом их боевой подготовки!
Настоящие сгустки смерти, беспощадно разящие противника, они начали прокладывать дорогу к костру.
Костя «качая маятник», уворачиваясь от копий и стрел, щедро поливал лучеметами из двух рук. Золотарцы быстро опомнившись, смыкали строй и пытались нападать со всех сторон одновременно.
Им даже удалось на некоторое время взять каждого бойца в кольцо, но бой в окружении был для Ангелов желанным подарком. Устлав землю трупами, и щедро напоив ее кровью, они рассеяли противника и вновь выровняли линию.
Спешившая из глубины степи подмога уже расстреливалась с транспортника, поэтому группа бес потерь продолжала неумолимо продвигаться вперед.
Оборонявшиеся, обречено восстанавливали строй, но каждый раз сметаемые огнем, вынужденно отступали на новый рубеж.
Однако вскоре, не выдержав натиска, они сами перешли в отчаянное контрнаступление. И тогда боевые порядки окончательно смешались, и завязалась отчаянная рукопашная схватка. Лечеметы и автоматы пехотинцев захлебнулись. В ход, со скрежетом и стуком, пошли штурмовые ножи, ноги, локти и кулаки.
Наиболее рослые воины окружили костер и, сомкнув щиты, стояли неподвижно, ощетинившись копьями. Остальные, лезли в свару, пытаясь, численным превосходством, склонить весы сражения в свою пользу.
Ярославцев дрался в полном окружении. Копья лязгали по бронежилету. Дважды они угодили по рукам, но он не чувствуя боли, крутился как уж, при этом продолжая смертельно огрызаться по сторонам.
Когда последний его противник, вспоротый ножом от паха до подбородка, рухнул снопом, Костя, метнул гранату в оцепление и вломился в образовавшуюся брешь.
В середине, предано гибнущего за сюзерена, окружения, сложив на груди руки, стоял человек в поношенном комбинезоне специального летного состава.
— Ба, ба, ба! Кого я вижу? Сергеич, я в шоке и искренне восхищен тем, как быстро тебе удалось разыскать меня! Но коли это случилось, что ж, добро пожаловать на мою вечеринку, дружище! — громко воскликнул он.
— Воскобойников! — на секунду оторопел Ярославцев.
— Все-таки узнал шельма! Собственной персоной! Скажи по совести: ведь не ожидал? А я напротив, рад приветствовать тебя. Эй! Не дергайся! Все равно ведь ничего не успеешь предпринять. Тем более что на базе я уже похозяйничал. Дай-ка, думаю, наведаюсь туда, не как всегда в полночь а, пораньше. Ты больно-то не серчай, я там пошалил немного…
Но уже завтра брат не обессудь, развернусь на полную катушку и к вечеру перережу всем твоим архаровцам глотки. Тебе, как начальнику, естественно в последнюю очередь. Эта драма, — он развел руками, — слишком затянулась.
Костя порывисто нанес удар ножом в грудь противника, но лезвие с легкостью прошло насквозь, не причиняя вреда.
— Адью! — Воскобойников презрительно плюнул ему в лицо и исчез словно приведение.
— Ты что стоишь?! Уходим! — Грызлова рванула капитана за рукав.
Он взвыл от боли и вышел из оцепенения. Голова заработала как мощный компьютер!
— Ангелы, общий отход! — скомандовал он подчиненным. И вовремя! Наступило затишье, разбавленное только стонами смертельно раненых дикарей.
Они побежали к площадке загрузки где, посвистывая двигателями, их уже ожидал ведомый Капустиным транспортник.
Осветительные ракеты погасли. Местность погрузилась во тьму. Костры тоже притухли, тщетно пытаясь ожить и выхватить из мрака окруживших их воинов.
Космопехотинцы отступали в полном безмолвии. Никто не преследовал отряд.
Загрузка прошла как по нотам.
Бойцы быстро рассредоточились по местам и принялись зализывать раны.
— Скорее на базу! — выплюнул со сгустком крови командир. Он не чувствовал рук и правая сторона груди горела огнем.
Грызлова, распоров обмундирование, начала колдовать над ним биовосстановителем.
