— Легкая смерть! — с сожалением брякнуло в эфире. По всей видимости, колонистам удалось засечь их радиочастоту и, кто-то невольной репликой дал понять, что все переговоры теперь внимательно прослушиваются.
Недолго думая, выжившая тройка переключилась на другой диапазон и, не смотря на шквальный фланговый огонь, сумела-таки улизнуть из опасного сектора.
А тем временем удирающие флаи и торговые суда противника, не мешкая, повернули вправо, а в образовавшейся пустоте хищно заблестели бронированной облицовкой и толстыми силовыми экранами новенькие, без единой пробоины, словно только что сошедшие со стапелей боевые крейсеры регулярного флота колонистов.
Отблеском своих контуров и шахматным порядком строя они демонстрировали полную решимость смешать с космической пылью зарвавшихся наглецов.
— Десять, одиннадцать, двенадцать, — насчитал Ярославцев. — Внимание «Альбатросы», деремся каждый за себя! Рассредоточиться.
— Слыханное ли дело — втроем противостоять двенадцати?! Нам не выиграть этот бой командир, и я не хочу умирать за «Здравие желаю»! — связался с Костей его закадычный войсковой товарищ Жуан де Люссак.
— Сначала, за такое обеспечение и прикрытые операции не мешало бы плюнуть в морду кое-кому из нашего начальства! — по деловому рассудил ситуацию Генри Монтгомери, по кличке «Ястреб».
— Можешь спасать свою шкуру, пока еще не поздно Жуан! А я и «Ястреб» намерены драться.
— Заметано командир! — подтвердил свою решимость Монтгомери.
— Внимание! — заорал, словно ошпаренный, Ярославцев. — Они атакуют с флангов!
Неожиданно еще девять аппаратов обрушились на них по правому и левому борту!
Костя посекундно, в самых мельчайших подробностях, помнил этот злополучный бой. Космос тогда, без преувеличения, показался ему с овчинку! И хотя противник и превосходил их по численности, но в маневренности и летном мастерстве намного уступал. «Альбатросы» наверняка смогли бы переломить ситуацию, и даже остаться в живых при его троекратном превосходстве. Однако здесь, в этой бешеной карусели боя, они дрались один против шести.
Ярославцев резко погасил скорость, задрал аппарат, почти вертикально и, максимально увеличив подачу топлива, ушел свечей вверх, увлекая за собой преследователей.
Там над остальными он, как и подобает командиру, устроил индивидуальную схватку, надеясь перед смертью покрыть свое имя неувядаемой славой…
Когда его защитный экран разлетелся в дребезге от мощного бокового попадания, четыре корабля колонистов уже успели превратиться в космический мусор.
Не имея больше силовой защиты, Костя отчаянно ринулся в лобовую атаку!
Спереди любой боевой флай был практически неуязвим, и этот маневр требовал от пилота высочайшей выдержки, собранности и отличной реакции. Проигрывал тот, кто отворачивал первым, подставляя под огонь противника свои слабо защищенные места. Если же никто не отворачивал, то корабли сталкивались и превращались в пар.
Дважды нервы не выдержали у колонистов. Наспех отобранные и обученные, они не были профессионалами и уж тем более не умели воевать без оглядки.
Покончив с ними, Ярославцев тут же спикировал на помощь товарищам. Число вражеских машин к этому времени значительно поубавилось. Жуан и Генри не тратили время зря, и продолжали драться настолько отрешенно, расчетливо и смело, словно верили в свое бессмертие.
Не обращая внимания на пробоины, они в хвост и в гриву раздолбили основную группировку противника, и теперь, ободренные присутствием начальника, решительно ринулись в атаку.
Пять уцелевших кораблей тут же откатились назад, затем перегруппировались и приняли вызов.
Вдруг, справа по борту, так ослепительно вспыхнуло, что Костя от неожиданности рванул штурвал на себя и резко выскочил вверх.
Этот неосознанный маневр как нельзя, кстати, и спас ему жизнь, в то время как оба его товарища на полном ходу влетели на минное поле.
О том, что колонисты не больно-то щепетильны в выборе средств и не гнушаются грязными приемчиками Ярославцев слышал не раз, однако сегодня он впервые столкнулся с этим воочию. Вероятно противник, осознав, что в честном бою победа достанется ему слишком, дорогой ценой, без зазрения совести применил запрещенное Космической конвенцией оружие.
Однако стыдить нарушителей Галактического права было бессмысленно и, на всякий случай, запросив в последний раз эфир, он с сожалением понял, что будет заканчивать этот бой в гордом одиночестве.
Осмелевшие колонисты, тут же обложили его в четырех плоскостях и тем самым полностью лишили маневра.
Чертыхнувшись, Костя обернулся и увидел, что пятая машина, не спеша, и уверено, заходит ему в хвост, и вот-вот шарахнет по двигателям.
Однако лейтенант не собирался праздновать труса и уж тем более сдаваться в плен. Он, полностью игнорируя перегрузки, резко развернул звездолет и буквально изрешетил пристраивающегося сзади противника.
Затем Ярославцев, не дав им опомниться, резко сменил всю тактику воздушного боя и начал отчаянно маневрировать, пытаясь вырваться из окружения. При этом он настолько превысил все мыслимые эксплуатационные параметры, что не раз, на несколько секунд, терял сознание из-за многократных перегрузок.
Колонисты едва поспевали за ним и тем самым невольно подставляли под огонь свои слабо защищенные борта.
Они выросли на планетах с меньшей гравитацией, и даже постоянные тренировки на тренажерах не позволили им достигнуть равного порога выносливости.
Константин все-таки успел уничтожить еще один флай, до того как раскаленные стволы его пушек умолкли навсегда. У лейтенанта закончились боеприпасы, и его корабль сразу же превратился в беззубую и слабо защищенную мишень…
К тому же покореженный и разгерметизированный флай, был способен теперь только сиротливо дрейфовать, не имея возможности даже увернуться от прицельной трассы противника, потому как в его баках убийственно плескались последние литры горючего.
Однако преследователи этого не знали и, явно ожидая очередного безрассудства, пока, что не решались приблизиться к нему вплотную, и почему-то не открывали огонь на поражение.
Костя в бешенстве, засветил кулаком по приборной панели! Он понял, что колонисты решили взять его на абордаж и отбуксировать на свою базу. Подорвать машину он не мог по причине почти полного отсутствия горючего.
Пойти на таран тоже. Их флаи благоразумно держались на почтительном расстоянии и не давали сократить дистанцию, незамедлительно реагируя на малейшее отклонение его штурвала.
Исчерпав все средства к сопротивлению, он попытался сделать последние, что в таких случаях предписывает инструкция — вычислить координаты своего корабля, и включить аварийный радиобуй.
Навигационные приборы оказались исправны, и он быстро справился с этой задачей.