Это Макс Ходжес. Он донимает меня во время большой перемены.
– Я не могу раскрыть эту информацию, – говорю я.
– Почему?
– Потому что следственные действия прервались под влиянием внешних факторов.
– Абракадабра какая-то, – говорит Макс.
– Я и так упростил. Жаль, если ты не понял.
– Я тут слыхал про твою пьесу, – с улыбочкой произносит Макс.
– А-а, – небрежно отзываюсь я. – Значит, ты в курсе, что некто, кого я считал союзником, на пару со своим зловредным репетитором сорвали нам спектакль?
Макс мотает головой.
– Нет, мне говорили, ты грохнулся и ушиб голову о садовый ороситель.
От возмущения я вскакиваю.
– Подлые инсинуации!
– Опять не понимаю, – озадаченно чешет затылок Макс.
– Это означает, что одна бессовестная интриганка вознамерилась уничтожить меня и для достижения своей цели нагромождает немыслимые горы клеветы!
Макс смотрит на меня с испугом.
Я уже ухожу, но этот невежда хватает меня за руку.
– Послушай, Фейл. Можешь не говорить, от чего умер мой хомяк, но скажи хоть, причину ты выяснил?
– Я – Тимми Фейл, лучший сыщик в городе, – с достоинством отвечаю я. – Известна ли мне причина? Сам как думаешь?
– Вообще-то я думаю, что ты со странностями.
Прежде чем я успеваю ответить, в лицо мне прилетает кикбольный мяч.
Я хватаю мяч и забрасываю его на улицу.
– Сочувствую по поводу ушиба, Тимми, но не стоило бросать мяч на проезжую часть, – слышу я.
Это новый учитель. Я не знаю его имени, поэтому буду называть просто:
– Было бы неплохо, если бы ты тоже хоть изредка играл с нами в кикбол, – продолжает Новенький. – Это очень интересная игра. – Он лезет через ограду за мячиком.
– Нет уж, спасибо.
– Почему? – не отстаёт Новенький.
– Потому что вы – лишь бледная тень того человека, каким был Фредерик Крокус. Я тоскую по нему всем сердцем.
– Да брось! Я тоже кое-чего стою. Вот, лови! – Новенький кидает мне мяч.
Мячик бьёт меня по физиономии.
– Вы второй раз попали в меня! – негодую я.
– Прости, пожалуйста, – извиняется учитель. – Давай покажу, как правильно принимать мяч.
К счастью, звонок на урок обрывает показательные выступления.
– Ну, что же, – замечаю я, – вы уже попытались разнести мне голову снаружи, теперь у вас есть возможность сделать это изнутри.
Новенький со смехом уходит.
Я чувствую на плече мягкую женскую руку.
– Не груби мистеру Дженкинсу, – говорит мне Донди Свитуотер. – Он хороший.
– Только не со мной, – хмуро отвечаю я. – Испортил мне всю перемену.
– Я видела, – кивает Донди, поднимая с земли злосчастный мяч. – Забросишь его в кладовку для спортивного инвентаря по пути в класс?
– Ладно, – соглашаюсь я, – только поаккуратнее с передачей. Не хочу ещё раз отхватить по черепушке.
Дворничиха осторожно вручает мне мячик.
– И это тоже возьми, – вполголоса говорит она, суёт мне в руку два батончика из воздушного риса и шёпотом прибавляет: – Для твоего пушистого друга.
Глава 48
Подписано, скреплено печатью и вручено
– Он пустил его на упаковку, – сообщаю я бизнес-партнёру.
На упаковку.
Сегодня суббота. Единственный день в неделю, когда мне разрешается навещать Эпика.
– Он собирался отправить почтой какие-то дурацкие таблицы с подсчётом очков. В свою дурацкую Ассоциацию боулинга.
Представляешь, у этих кретинов, любителей боулинга, есть своя ассоциация! Короче, он переживает, что его драгоценные бумажки помнутся. Можно подумать, там документы под грифом «секретно»! Крохотные мозги напрягаются: «Гм, где бы это взять картона, чтобы укрепить письмо?» И что же он делает? Срывает картонку со стены, запихивает в свой конверт, запечатывает и отсылает.
Пожалуй, нужно пояснить. Болван, о котором идёт речь, – Индюк.
А вот картонка, с помощью которой он укрепил своё письмо:
Наша корпоративная вывеска, символ уважаемого бренда – и валяется теперь где-нибудь на свалке в Боулингвилле, США.
– Но это ещё не всё. О своём подлом поступке Индюк упоминает только потом, постфактум. И знаешь, как именно? Спрашивает: «Слушай, тебе ведь не нужна была та штука на лестничной площадке?» Я говорю: «Конечно, нужна!» А он такой: «Ну, её там больше нет». Это вообще как? Ни тебе извинений, ни… – Я гляжу сквозь прутья ограды на своего делового партнёра. – Ты меня слушаешь?
Эпик не сводит глаз со Стейси, белой медведицы, которая делит с ним вольер. Стейси, однако, интересует только её надувной мяч.
– Эй, может, уделишь мне внимание? – кричу я. – Надо что-то делать! Мы должны устранить угрозу.
Эпик бочком подходит к Стейси. Медведица сердито рычит. Тогда Эпик валится на землю и прикидывается мёртвым.
