– Забудь про женский пол! – требую я. – Сосредоточься на деле. Нам нужен план!
Эпик сворачивается клубком в уголке вольера.
– Слышишь меня? Знаю, сейчас наше положение сложное, но сдаваться нельзя. У всех корпораций бывают спады.
Эпик недоумённо моргает.
– Ладно, – смягчаюсь я. – Вообще-то я хотел приберечь новость на потом, но, так уж и быть, скажу. – Я выдерживаю театральную паузу. – Знаешь, кто сидит слева от тебя, всего через две клетки?
Медведь широко зевает.
– Тюлени! – выпаливаю я. – Вкусные тюлени!
Я забираюсь на ограду и как сумасшедший тычу пальцем в сторону.
– Еда! Угощение! Глупые жирные тюлени! Прямо как в твоих любимых историях!
Эпик не реагирует.
– Ну, хорошо, – вздыхаю я. – По крайней мере, это точно тебя порадует. – Я вытаскиваю из кармана два батончика из воздушного риса, которые передала Донди, и бросаю их в вольер.
Эпик мгновенно чует знакомый запах и встаёт на задние лапы, чтобы поймать лакомство, но ловит лишь пустоту.
Потому что есть кое-кто попроворнее.
Как видно, Стейси интересуется не только надувными мячиками.
Глава 49
Раз – и ты за рулём большой машины
Я управляю «кадиллаком». Ну, не то чтобы управляю. Я кручу руль, а Индюк жмёт на педали.
– Напрасно ты посадил его за руль, – волнуется на заднем сиденье мама. – Он очень рассеянный.
– Ничего страшного, – отвечает Индюк, – я же рядом.
– Эй, а это что за страхолюдство? – Я выворачиваюсь вбок, показывая на самую уродливую в мире садовую скульптуру.
Машину резко бросает к тротуару. Индюк перехватывает у меня руль.
– Видишь? – восклицает мама. – Он чуть не задавил пешехода!
– Ты что вытворяешь? – рычит Индюк.
А я, собственно, ничего не вытворяю. Просто эта садовая скульптура – натуральное издевательство над природой. И мне она кажется смутно знакомой.
Любители вольной интерпретации скажут, что это, к примеру, богиня, восстающая из пены морской, или Адам, простирающий руку к Богу.
Ну а я вижу обезьяну, которая подбрасывает вверх курицу.
С какой радости кому-то понадобилось выстригать из садовых кустов обезьяну, которая подбрасывает вверх курицу, для меня загадка. Может, эта скульптура возвышает обезьян как биологический вид. Или принижает кур. Так или иначе, из-за неё едва не погиб человек.
В общем, Индюк отстраняет меня от управления автомобилем и дальше ведёт сам. Мы приезжаем в небольшой парк на холме.
Индюк достаёт из машины переносной холодильник и тащит его к столику для пикника.
За столиком сидят индюшиные приятели по боулингу; под тяжестью их кеглеобразных фигур прогибаются скамейки.
Ненавижу эти субботние сборища. Меня так редко выпускают из тюрьмы, а я трачу драгоценные минуты совершенно бездарно!
Маме тоже не нравятся похожие на кегли дядьки, поэтому обычно она берёт с собой летающий диск «фрисби» и заставляет меня его кидать.
Что не приносит мне особой радости.
Глава 50
Издержки образовательной системы
Мы проходим фотосинтез. Все ученики прилежно склонились над учебниками.
Я сижу на задней парте и стараюсь выстроить самую высокую на свете башню из резиновых ластиков.
– Тимми, будь добр, подойди сюда, – донельзя самоуверенным тоном обращается ко мне Новенький, чей голос легко докатывается до последнего ряда.
На задней парте я обитаю с тех пор, как Новенький разрешил садиться, кто где хочет. Там очень удобно: мои башни из ластиков учителю не видны.
Проходя мимо Ролло, который теперь сидит впереди, я пронзаю его гневным взглядом. После того как он нанёс непоправимый вред моей личной и профессиональной жизни, мы не общаемся.
– Есть минутка? – интересуется Новенький, когда я подхожу к его огромному столу.
– Максимум тридцать секунд, – отвечаю я. – Мама засадила меня за учебники.
– Насколько я могу судить, сейчас ты не слишком занят, – отмечает Новенький, указывая на мою башню из ластиков.
– Я ставлю опыт, демонстрирующий влияние фотосинтеза на резиновые ластики, – говорю я. – Не надо оценивать явление исключительно по внешнему виду.
– Видишь ли, – Новенький понижает голос, – мне неловко признаваться перед всеми, но я и сам до конца не понимаю все тонкости фотосинтеза.
Почему-то я не удивлён этим признанием. Ясно же, что Новенький звёзд с неба не хватает.
– Разве это должно меня волновать? – спрашиваю я.
– Полагаю, нет.
– Тогда можно мне продолжить эксперименты с фотосинтезом?
– Сейчас продолжишь, – кивает Новенький, – только позволь задать один вопрос. – Он обводит взглядом класс, убеждаясь, что нас не подслушивают.
– Твой приятель Ролло сказал, что тебе платят за расследования. Это верно?
– Ролло?
– Ну да, Ролло. Твой друг.
