Где-то в Париже или во Франции существовала такая женщина. Луи был готов лелеять ее до конца своих дней и щедро вознаградил бы того, кто нашел бы ее.
* * *
Шуазель испытывал чувство удовлетворенности тем, что силы его врага изо дня в день угасают. Мария Жозефина давно уже недомогала и ни о чем не советовалась с королем. Всю эту зиму ее снедала болезнь, унесшая жизнь ее мужа.
Врачи сокрушенно покачивали головами, но помочь ей ничем не могли. Всякий, кто ухаживал за больными так же самозабвенно, как ухаживала она за дофином, подвергался огромному риску заразиться. Когда-то оспа пощадила ее. На сей раз ей не удалось избежать своей участи. В начале весны Мария Жозефина умерла.
Казалось, уход из жизни принес ей огромное облегчение. Она не раз говорила, что не хочет жить после смерти мужа. И вот теперь их души соединились, и исполнилось ее самое заветное желание с тех пор, как он покинул ее.
* * *
Все при дворе были уверены, что следующей жертвой смерти станет королева.
Тогда, думал Шуазель, мы снова женим короля. Если новая жена будет энергичной, полной жизни женщиной, она сумеет внести перемены в жизнь двора. Она должна будет изгнать отсюда скуку и уныние. Если она будет из австрийского царствующего дома, то станет моим другом.
Шуазель даже проникся уверенностью, что останется у власти до конца своей жизни. Сама судьба покровительствует ему. Как только Мария Жозефина вздумала противодействовать ему, так ее сразу же поразила тяжелая болезнь и вскоре в самый подходящий момент убрала с его пути. Это знамение небес, сказал он сестре.
— Король не проявляет к вам особых знаков внимания? — спросил он герцогиню.
Герцогиня пришла в ярость.
— При нем вечно эта дура д'Эспарбе! Его смешит ее глупость!
— Если женщина смешит короля, это опасно для врагов этой женщины.
— Даже если он насмехается над ней?
— Луи так рад любой возможности развеселиться и посмеяться, что ему все равно, кто и как смешит его. Сестра, дорогая, я думаю, пришло время избавиться от этой женщины. Она глупа, я знаю, но не будем слишком самонадеянными и беспечными.
Шуазель еще не успел продумать своих действий против мадам д'Эспарбе, как она посетила его и выразила желание, чтобы ее родственник был назначен командовать армией.
Шуазель ответил нелюбезным отказом, а мадам д'Эспарбе сказала ему, чтобы он поостерегся.
— Скоро, очень скоро, — заявила она, — вам придется приложить огромные усилия, чтобы угодить мне. Вы рады будете дать мне все, о чем бы я ни просила.
— Интересное предсказание, — сказал Шуазель. — И скоро ли, хотел бы я знать, оно сбудется?
Взбешенная, она удалилась. Оставшись один, Шуазель призадумался. Показная смелость понемногу уступила место совсем не показному беспокойству. Мадам д'Эспарбе говорила с ним слишком уверенным тоном. А что если у нее есть для этого основания? Что если король готов дать ей то, о чем она напрямик станет просить его, и сделает ее своей признанной фавориткой?
Здесь ход мыслей Шуазеля круто изменился. Он вспомнил методы, которые столь успешно использовала мадам де Помпадур, и решил, что ему они тоже не помешают. Шуазель был неразборчив в средствах. Не откладывая дела в долгий ящик, он состряпал фальшивку о том, что случилось, когда король провел ночь с мадам д'Эспарбе. С тем он направился к королю и сказал ему, что это написано другом мадам д'Эспарбе, с которым она секретничала в ближайшем к опочивальне короля кабинете. В этой записке говорилось, что король потерпел неудачу как любовник, несмотря на то, что пользуется возбудителями.
Луи, боявшийся мужского бессилия почти так же, как смерти, пришел в страшную ярость.
«Кажется, мое предположение не далеко от истины, — подумал Шуазель, — если только из-за этого король так разозлился».
— Если я и старею, то нисколько не виноват в этом, — сказал Луи, — но если я и впредь буду принимать у себя людей, распускающих эти глупые слухи при дворе, то это уж будет моя вина.
Шуазель склонил голову в знак полного согласия с королем.
Он не мог удержаться от того, чтобы открыто не выразить мадам д'Эспарбе своего ликования. Они повстречались на лестнице во время церемониальной прогулки, и Шуазель громко — так, чтобы все могли это слышать — сказал ей:
— Ну что, малышка, как продвигаются ваши дела? Король, слышавший эти слова, был сильно встревожен, и в заметили, как холоден он с мадам д'Эспарбе.
Теперь все уже знали, что не стоит опасаться этой женщины. Фавориткой ей не быть. Все, кроме самой мадам д'Эспарбе, не сомневались в ее удалении от двора. Когда, однако, сразу после прогулки в апартаменты к ней принесли письмо, она была немало удивлена. В письме содержалось повеление немедленно покинуть двор и выехать в поместье монсеньора д'Эспарбе, отца ее мужа, так как ее пребывание при дворе более не имело смысла.
Растерянная и лишенная возможности протестовать или хотя бы выяснить причину своего изгнания, она покинула двор.
* * *
Летом умерла Мария Лещинская.
Луи, не питавший к ней никаких чувств, был очень грустен, когда вошел в комнату покойной и поцеловал ее холодный лоб.
Еще одна смерть! Где уж тут было избавиться от уныния.
Во время застолий король почти ничего не говорил. А когда молчит король, молчат и гости.
Как все это было непохоже на те дни, когда здесь царила мадам де Помпадур! Сколько шуток и веселья было здесь тогда!
Посещениям домика в Оленьем парке пришел конец. Король сказал Ле Белю, что у него нет настроения для подобных развлечений. Больше того, поскольку смерть, казалось, стала постоянным гостем при дворце, Луи намеревался изменить образ жизни.
— Ибо кто знает, мой друг, — сказал он, — за кем придет смерть в следующий раз?
— Не за Вашим Величеством, — ответил Ле Бель. — Вашему Величеству, несомненно, известен секрет вечной молодости.
— Не пытайтесь угождать мне такой наглой ложью, — резко оборвал король Ле Беля.
Ле Бель казался торжественно грустным. Было отчего загрустить и ему. Он вздыхал о тех днях, когда рыскал по Парижу или Версалю в поисках юных прелестниц для услаждения короля. Где они теперь, эти дни? Где выгода, которую приносило Ле Белю его главное занятие? Увы, все в прошлом.
Да что там Ле Бель — весь двор стал торжественно грустным. Когда король кается, двор скучает. Кто знал, когда и как изменится нынешнее настроение короля? Он мог заселить двор епископами, и тогда место балов и банкетов заняли бы богослужения.
У Луи могло возникнуть стремление каяться в грехах. У его друзей подобного стремления не было. Они не сомневались, что впереди у них еще долгие годы жизни, полной сладкого греха, а уж потом можно будет подумать и о том, чтобы приготовиться к жизни на небесах.
