— А про второго расскажи, Сизар. Про второго ученика. Как он к войду попал?
— Ну, тот ученик всегда отличался собственными успехами. Происхождение, конечно, не столь хорошее, как у первого, но все же благодаря дару он нашел себе славного наставника.
Конечно, самолюбивый князь не упустил возможности прихвастнуть, описывая собственные достижения, что вызвало у меня улыбку. Сизар всегда развеселить умел. В отличие от спокойного и серьезного Севрена он любил пошутить. А еще умел найти подходящие слова, чтобы представить мои поражения в ином, радужном свете. Вот и сейчас отвлек от печальных мыслей своей историей. И ведь хорошо отвлек, я позабыла даже против крепких княжеских объятий протестовать.
— И был он дюже умел, настолько, что решил, будто может ледяного лорда на поединок вызвать. А что? Если вызовет и победит, то займет его место.
— А Стужа как же? Разве она не явилась к этому магу, когда его дар стал достаточно силен?
— Явилась. Она на тот поединок и надоумила. Обещала дать столько силы, чтобы лорда победить сумел. Говорила, будто злит ее тот своим неповиновением, но сильнее никого не сыскать.
— И что маг? — Я даже дыхание затаила.
— Уши развесил он, что ж еще. На богиню глаз положил. Ей поцелуй предлагать не пришлось, он сам пытался снежную деву соблазнить.
Сизар хмыкнул и крепче прижал меня к себе. Однако погладить, будто ненароком, по бедру забыл и задумчиво поглядел в окно.
— Умеет богиня подарить памятную ночь, умеет стать незабываемой и превратить в покорного раба даже того, кто всегда больше любил свободу. Я очень быстро отыскал крепость и бросил вызов лорду.
— А он что?
— Будто ты Бренна не знаешь. Я пришел такой гордый выбором богини, переполненный силой, что Стужа в меня вдохнула, и готовый с полным правом примерить алмазный венец власти.
— И?
— Он посмотрел на меня, на меч в руках, настоящий ледяной, искрящийся силой, как на обычную палку смотрят, и сказал: «Больно гонору много, сперва остынь, а после сразимся. Иначе ведь покалечишься ненароком». И приморозил меня на неделю за воротами.
Сизар расхохотался так весело и заразительно, что я тоже засмеялась.
— Ты разве не обиделся? — спросила удивленно, когда он затих. Ведь норов княжеский мне был известен.
— Я в бешенстве был. Первый день, второй, на третий задумался, как же при всей своей силе, которой богиня наделила, оказался слабее войда. В общем, недели на осознание хватило. Когда Бренн меня разморозил, сказав, что теперь к поединку точно готов, я попросил меня на службу принять.
— А он?
— Он взял и князем сделал, представляешь?
Сизар уткнулся в мои волосы и вздохнул, а я затаилась, вдруг ощутив, что его руки очень крепко держат, и я, пожалуй, напрасно не сделала попытки слезть с княжеских коленей. Маг мое напряжение уловил. Он всегда такое тонко чувствовал. Снова вздохнул и переложил меня на лавку. Поднялся, поглядел пристально.
— Вот доведешь до греха, Веска!
— До какого греха? — Я подтянула колени к груди, обхватила руками.
— Утащу из крепости к себе в княжество и научу, для чего боги деве огненную красоту даровали. И так уже из-за тебя больше дел переделал, чем за полгода до этого.
Я покраснела, осознав, отчего князь стал часто перекладывать обязанности наставника на Севрена, а со мной пытался реже видеться.
— Хоть бы выбрала кого! А то ведь не смотришь на остальных, мне надежду даришь.
— Не на кого смотреть, — опустив ресницы, приглушенно ответила, — после занятий у войда такая пелена перед глазами встает, что ни зги не видно.
Он качнул головой, я знала, и решительно вышел за дверь, не закончив рассказа о том, каково же пришлось ученикам в обучении у войда. Хотя что рассказывать, если оба они, и Севрен и Сизар, заявляли, будто меня Бренн жалеет.
Глава 12
О ПЕРЕХОДАХ И МАГИИ ЛОРДА
Думаю, я бы все равно однажды пала духом, несмотря на поддержку князей. Уж как я училась силой пользоваться, как старалась подчинить внутренний жар, так щедро плещущийся в моменты, когда его особо не просят, и испуганным котенком прячущийся внутри, едва только войд на урок позовет. Как порой из человека клещами слова вытягиваешь, так из меня ледяной лорд тянул на свет чародейскую магию. Заставлял не просто выманивать, но форму ей придавать, а она, упрямая, едва-едва меня слушалась. Хоть и умела уже не только снежком закругляться, но и лентой вытягиваться, однако прятаться ей больше нравилось. Той огненной кошкой, какую войд успел приметить, больше эту силу не ощущала. Кажется, она, как и я, боялась совсем разонравиться сильному снежному волку, так явно чувствуя его превосходство. Не рисковала больше дразнить, единожды ощутив, что в тот раз он мог убить ее одним лишь ударом. А лорд все равно заставлял урок за уроком, мучил и меня, и ее.
В тот день Бренн снова поставил перед собой и опять наставлял давать отпор. Но как ни старалась, не выходило дотянуться. Идея достать его магией привязалась навязчиво, ночью и то мешала. Снились мне наши уроки, и даже во сне я мучилась от бессилия. И вот напряглось что-то в душе, натянулось струной, вот-вот лопнет, то ли слезами прольется, то ли криком. Даже руки задрожали. Издевается он надо мной, что ли? Ведь знает, не ровня ему по силам. Так зачем каждый день жилы из меня тянет? Всхлипнула, кусая дрожащие губы, и на таких вот мыслях ухватила тонкую ленту своей силы, вытянула и хлестнула со всей досады, со всей злости и беспомощности, а он вздрогнул.
Широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами смотрела на тонкий разрез посреди широкой груди, неровный, чуть наискосок, рассекший светлую рубашку. Края ее вдруг заледенели, а я увидела длинный ожог на золотистой коже. Не передать словами весь мой ужас в тот момент. Лента мигом истаяла в руке, я прижала ладони к щекам, глядя, как он опускает голову, смотрит на затягивающуюся белой корочкой рану, а уголки губ изгибаются в холодной усмешке.
— Молодец. — Это первая похвала за все наши уроки, которую от него услыхала. И махнул рукой Эрхану, подзывая снежного вожака.
— Вези чародейку в крепость, на сегодня закончен урок.
Помню, что, себе не веря, рассказывала князьям об этом нашем занятии. Сбивчиво, глотая слова, пыталась описать, какой замах я сделала и как его рука взметнулась на секунду позже, запоздав перехватить мою ленту.
— Ты выбрала правильную форму. — Севрен похвалил. — Лента — это прообраз плети, она почти так же хлестко и быстро бьет, только она шире.
Сизар покрутил ладонями, оживляя снежную картинку.
— Гляди, — показал, как лента, изогнувшись в воздухе, сверкнула широким огненным боком, а войд замешкался на долю мгновения и секундой позже вскинул в защитном жесте ладони, — свет Бренну в глаза попал, ослепил его, вот лорд и запоздал с ответом. Весса, ты и правда молодец.
