Ничего не появилось. Снежный маг не напомнил о плате, он о ней вовсе не говорил. Слово свое держал, но ни разу не произнес, что сила требует обещанного.
Пока я над всем этим думала, войд молча наблюдал и, наверное, потешался над моим растерянным видом.
— Что-то ты не рада, чародейка? — как всегда подметил самую суть.
— Очень рада, — а мне, как всегда, нужно было возразить. — Спасибо тебе, войд.
И протянула ему зачем-то свой цветочек. Явно удивила этим даже больше, чем когда примчалась к нему с этой находкой. Однако цветок он взял. Слабое колыхание воздуха вокруг стебелька мигом сменило свой золотистый оттенок на серебряный, а растение вдруг перестало качаться на гибкой ножке и застыло в прозрачном покрове.
Я ахнула, глядя на обледеневший цветок, а после на мага. Он лишь плечами пожал в ответ.
— Чего не умею, так это оживлять собственным теплом, чародейка. Вот сохранить могу.
И мой странный неуместный подарок вдруг растворился в воздухе.
— Все теперь, — как не было мне сложно решиться, но спросить пришлось, — не нужно больше на тренировки бегать?
— А ты уже всему научилась, чему хотела? — Он глянул насмешливо.
— Да разве всему можно научиться?
Многого я еще не умела. Вот силой овладела, но ведь именно о том уговор шел.
— Тогда и не теряй время попусту, — сказал и махнул Эрхану, отпуская, а после повернулся ко мне, — теперь без магии учись отпор давать.
— Как без магии? — Я поразилась. — Зачем без магии?
— Коли силу придется сдерживать.
Говорить закончил, уже когда совсем близко был. И руки протянул, собираясь схватить.
Вот и пригодилась тренировка, которую прежде лишь разминкой считала.
— Что скажешь, Севрен? Погода в последнее время больно изменчива.
Сизар толкнул локтем снежного князя, и тот отвлекся от рассеянной задумчивости и обвел взглядом границу у реки, куда они пришли втроем с войдом. Захотелось размяться немного да попутно проверить слухи, будто чародеи замышляют проложить на снежную сторону тайную тропку. Спрятанных путей не обнаружили, а значит, как и прежде, не отыскали волшебники способа преодолеть защитный барьер лорда. Давно пытались, вроде даже обряд у них такой был при посвящении молодых чародеев, однако незамеченными границу ни разу перейти не смогли.
Можно было и обычных магов отправить на разведку, однако захотелось всем троим отвлечься от забот, которых в любое время хватало, и пройтись по зачарованному лесу.
— Весна наконец-то пришла, — проговорил Севрен, разглядывая темную землю, на которой уже стаял снег, — задержалась немного в этом году.
— Где же задержалась? — с намеком рассмеялся Сизар. — Давно уж пришла.
В крепости снег до сих пор лежал, зато на границе вовсю ощущалось дуновение тепла.
— Бренн, а Бренн, — неугомонный снежный маг развернулся к войду, — что с погодой творится? То подтает, то снова холодом повеет.
Лорд присел на землю, под его телом мгновенно укрывшуюся снежным покровом, подкинул на ладони снежок. Снег захрустел, заискрился и рассыпался, столкнувшись с древесной корой.
— Скоро тепло придет, — помолчав, ответил маг. — Ледяные ветра загостились в северной стороне, пора отпустить их и дать вернуться ко дворцу Стужи.
Он говорил спокойно, невозмутимо, вот только на сердце обоих князей вдруг стало тревожно.
— Ветра приносят зиму, а когда уходят, путь их неизменно пролегает через крепость, — сказал Сизар.
— И после во дворце они нашептывают богине о том, что видели, пока гостили на земле, — добавил Севрен.
Оба замолчали и теперь уже во все глаза уставились на войда.
— Ты им проход не открывал? — спросил первый князь, нервно взлохматив платиновые волосы.
— Не открывал, — кивнул лорд, — но дальше тянуть нельзя, иначе богиня спросит, отчего зима загостилась.
— Бренн, — Сизар взволнованно опустился на снег рядом с войдом, — от ветров ничего не скрыть. Они же тепло почуют.
— Почуют, — спокойно согласился тот.
— А чародейское тепло любое снежное создание распознает, — не смог скрыть тревоги Севрен, — ветра — это магия зимы в чистом виде. Они Вессу учуют, точно собаки. И ведь одно дело, что тогда мы ее спасли, отогрели, пришли на призыв, а другое, как она в крепости оказалась.
— Так и скажем, будто просто спасли, а чародейку спрячем, — тут же заявил Сизар.
— След останется, след не скрыть, — возразил ему князь. — И по нему Стужа ее отыщет. Ты сам знаешь, что едва ветра донесут, как учуяли присутствие чародейки, богиня к нам явится лично.
— Никто в крепости про Вессу ни слова не скажет. Они не глупцы.
— Не скажут, но оно и не надо. Богиня умна. Ты как ей ответишь, когда спросит, почему огонь на ледяной территории ощущается? А если велит правду сказать?
— Со словами как-нибудь совладаем, выкрутимся. Правда, Бренн?
И оба со слабой надеждой посмотрели на войда.
— Продумать, как ответить и не соврать, можно, — произнес он, — но Стужа может и не допытываться. Она проще поступит. Я бы на ее месте приказал вам отыскать и привести к ней чародейку, а если та ей не понравится, на месте убить и где-нибудь прикопать незаметно, чтобы Яр не дознался.
Молчание, наступившее после этих слов, стало настолько тяжелым, что ощущалось князьями как пудовые грузы, которые Бренн когда-то подвязывал к их рукам, заставляя с ними тренироваться.
— Убьете ее, если богиня прикажет? — недобро усмехнулся лорд.
У Севрена дрогнули губы, он не смог ответить.
— Убьем, — взял слово Сизар, кое-как совладав с голосом, — даже с особой жестокостью, если Стужа велит.
— Бренн, спрячь ее! Укрой так, чтобы отыскать никто не смог. Нам не открывай, где она. Ты ведь сможешь придумать выход, — взмолился Севрен.
— Укрою, а дальше? В подземелье ее не посадишь, и что это за жизнь в вечном укрытии? — ответил лорд. — А в ином случае богиня будет выжидать и дождется, или ты чародейку не знаешь? Стоит той вернуться, и Стужа поймает.
— А если, — с трудом проговорил Сизар, — если навсегда расстаться?
— Весса не уйдет навсегда, — покачал головой Севрен, — она не умеет ценить себя настолько. В этой стороне ее дом, она захочет вернуться.
— Это не дом. Забыл уже про жертву? — возразил князь, раздраженно чиркнув по земле ладонью.
— Не забыл. Но Весса уже и к крепости душой прикипела, а еще у нее сестра есть. Сколько она нам рассказывала? Я даже помню, что Снежинкой зовут. Вернется чародейка рано или поздно. И как ты ей ни объясняй, что опасно, но если совсем затоскует, даже страх помехой не станет. Не забыл еще, как она в крепость явилась?
