— Ты же к дому речному вещи принесла и людей ваших заставила прибираться.
— Да это, — она махнула рукой, — от меня никаких жертв не требует. Вещи в тюках мне, во-первых, не нужны, у меня тут всего полно, а во-вторых, я нарочно решила жилище это ветхое облагородить, чтобы Зория позлить. Он тебя чуть ли не в ссылку отправить хотел, мы же дом так обустроим, чтобы лорд локти себе кусал. А по поводу уборки, так то челядины справятся.
— Кто?
— Прислужники, кто. Нет, ну ты и правда не от мира сего. Сложно поверить, но неужели действительно в Северных землях жила. И давно?
— С детства.
— С ума сойти! Вот потому тебя ледяной лорд и не мог поймать и к нам переправить. А как ты ему попалась? И какой он вообще, опиши.
Девчонка явно приказывать привыкла, она и не ждала, что я не отвечу. Думала, так и начну сейчас по одному ее желанию соловьем разливаться и все житье-бытье по ту сторону Зимнелетки описывать. О семье рассказать-то несложно, а вот про наставника бывшего… болело внутри, сильно болело. Не то что вслух говорить, даже думать тяжко было. Вот я и промолчала, чем ужасно удивила Ярмилу.
Она, пожалуй, среди чародеев здешних за особенную числилась, вон другие девчонки ей в рот заглядывали, точно принцессе сказочной. А я, как всегда, сама по себе. Даров не нужно, милости тоже не жду. Понимаю, что за просто так ничего не делается. По отношению ко мне в семье таким образом давно повелось, только в крепости отвыкла думать, чем же за услугу отплатить придется. Одна Белонега, которая заботилась обо мне, словно мать о дитя, чего стоила. Еще и князья добавили, особенно Севрен. Даже мальчишки и те за мои сказки вечно таскали гостинцы отовсюду, что где урвать могли, и под дверь комнаты подбрасывали. Избаловали меня в крепости, ох, избаловали, а теперь вот снова к нормальным людям попала. Ярмила же среди них, может, и не самой плохой была, говорила, по крайней мере, как есть, не выдумывала, не притворялась, про таких сказывают: что в голове, то и на языке.
— Хорошо! Можешь не рассказывать. Видимо, не так ты проста, как с первого взгляда показалось, а Зорий в чем-то прав. Это ему разбираться, а не мне. Ты лучше ответь, что с платьем решила? Раз деньгами не берешь, хотя не понимаю, как без денег жить собралась, то, может, поменяешься? У меня нарядов много, а у тебя нет здесь ничего. Я взамен одного двадцать платьев отдам практически новых и к ним всего остального.
— Ведь сказала уже, бери. Ни к чему торговаться.
Ярмила снова покачала головой и впервые за все время попросила: «Примерить позволишь?»
Я поднялась из кресла и принялась развязывать поясок. Честно, не помнила даже, как его завязала.
— Думала, показалось, — прошептала вдруг Ярка, пристально следя за моими руками, — у тебя же пояс из белого золота целиком! Вон колечки маленькие сцеплены друг с другом… Весса, да на тебе целое богатство надето, и откуда только взялось, если ты такая безродная?
Я посмотрела на полосы из мелких звеньев, сплетенные между собой и сверкающие в моих пальцах так ярко, что и сомнений не оставалось, драгоценный этот пояс. Такой, если продать, точно безбедно проживешь несколько лет.
Мысль мелькнула в голове и испарилась. Помнила, как Он мой простой кожаный поясок в сторону отшвырнул, а этот, стало быть, взамен… Расплатился с чародейкой.
Я расправилась с застежкой и стянула платье через голову, бросив его на подлокотник.
— Знаешь, — задумчиво протянула Ярмила, — про пояс мы девчонкам не скажем, иначе обзавидуются. Они из-за платья и туфель позеленеть готовы были, а оттого, что тебя ледяной лорд лично к Зорию приволок, еще и слюной изошлись. Не будем подливать масла в огонь, а то житья не дадут.
Если все остальное поняла, то про лорда удивило.
— Он не каждый день чародеек через границу таскает? — улыбнулась, но вышло криво.
— Совсем дел с ними не имеет. А в этот раз, видимо, слишком сильно хотел Рию насолить, раз сам явился. Тебя потом девчонки еще вопросами засыплют, поверь на слово. Какой он, как он тебе и все в том же духе. Не думаю, что ты в курсе, но у нас здесь на лорда и его князей принято ставки делать.
Я совсем не уразумела, о каких ставках речь, и, догадавшись об этом по моему лицу, Ярка принялась пояснять, попутно натягивая платье.
— Праздник такой есть, Единения, если ты слышала. Маги и чародеи после войны заключили в этот день мир, вот с тех пор и празднуем. Собираемся возле озера, из которого берет свой исток Зимнелетка, и в этот вечер не разрешено ссориться друг с другом, хотя без драк редко обходится. Что ледяные, что огненные, как вольют в себя достаточно настойки, так и тянет их былое вспомнить. А наши девчонки каждый раз пари заключают на снежных воинов, кого из них соблазнить удастся. Чем выше статус, тем больше приз. Заранее все скидываются, и если затея удается, потом можно спокойно выигрыш забрать. Больше всего денег на князей ставят. А вот на лорда за столько времени чуть ли не целая казна скопилась. Если с остальными нет-нет да и заберешь выигрыш, то тут бесполезно. Терпеть он огненных не может, вот девчонкам и интересно будет узнать, как он тебя выловил. А мне, кстати, расскажешь?
Как я могла рассказать, если дар речи пропал? Они на спор с магами спят? Соблазняют нарочно? Тут вдруг вспомнился Сизар, и подумалось, что неизвестно еще, кто кого соблазняет под действием настойки. Может, потому и спорят, чтобы потом, если вдруг наутро не в своей постели проснулась, хоть чем-то себя успокоить? И все равно в голове не укладывалось, хоть и не вчера родилась, и девок из корысти постель с мужчинами деливших даже в своей деревне видела.
Поправила рассеянно рукав сползшей сорочки и только сейчас заметила, что Ярка молчит и смотрит на меня, куда-то в район груди. Смотрит, молчит, а еще бледная вся, точно снежное полотно. Потом пошла полосами красными, и они точь-в-точь как рябь на воде по лицу пробегали. Я даже засмотрелась, впервые волнение человеческое в подобном виде наблюдала.
— Это волк там у тебя, да? — просипела чародейка, вытянув вперед руку.
Я глянула вниз, на свою грудь, но там сорочкой все закрыто, я только ведь рукав поправляла. Приспустила опять ткань и увидела линии серебристые, изогнутые такие, где длинная проходит, где короткая. Мерцают они тихонько и складываются в волчью морду. Не настоящий рисунок, а простой совсем, но с иным изображением не спутать. Точно волчара. И откуда он здесь взялся?
— Похоже на то, — ответила, продолжая изучать линии, а потому грохот неожиданно для меня прозвучал. Ярмила мимо кресла промахнулась и очутилась на полу.
— Что не так? — спросила, глядя на потирающую ушибленные места чародейку. Может, они в Южных землях волков никогда не видали, или же иная загадка в рисунке кроется. Ведь до прошлой ночи на груди никаких линий не серебрилось.
— А знаешь, Весса, — с кряхтеньем поднимаясь на ноги, заговорила Ярка. Удар ее немного в чувства привел, даже полосы красные на лице бледнее стали, — как девчонки, выигравшие пари, доказывают, с кем ночь провели?
