— Я понимаю, — проговорила Волгина.
Они немного помолчали.
— Мария Петровна! А вы не заметили чего-нибудь, каких-либо вещей, которые не принадлежали ни вам, ни Олегу?
— Так я его вещей-то всех и не знаю.
— Ну, наверное, кто-то из родственников забрал потом вещи Коршунова?
Лемешева кивнула.
— Елена Павловна мне позвонила, потом пришли Трофимовы отец с сыном и все забрали.
— И из оставшихся вещей ничего не было чужого, вам не принадлежащего?
— Нет, ничего не было. В тот день на столе стояли стаканы. Но они мои. Бутылка была уже выпитая… Еще закуска на моих же тарелках.
— Понятно, вы проводите меня к вашим соседям?
— Провожу.
Но из разговоров с соседями Мирослава ничего нового не узнала. Они жаловались на то, что квартирант Лемешевой довольно часто приводил друзей, женщин, и было у него шумно до глубокой ночи. В ответ на замечания и просьбы он дерзил и насмехался.
Описать же толком соседи никого не смогли, не приглядывались, мол. Соседка из квартиры напротив вспомнила, что, когда выбрасывала мусор еще весной, вместе с Олегом по лестнице поднимался парень, которого Олег называл Пашей.
Поблагодарив Марию Петровну и ее соседей, Мирослава спустилась вниз и села в машину.
— Теперь-то куда? — спросил Семен.
— Пока к Богдану в коттедж.
Высадив Мирославу у ворот, машина умчалась.
Мирослава вошла во двор, поднялась на крыльцо и с изумлением обнаружила, что дверь открыта. Но она точно ее закрывала! Неужели Трофимов пришел домой с работы среди бела дня… Маловероятно.
И тут зазвонил ее сотовый.
— Как у вас дела? — раздался голос Трофимова.
— Пока никак. Вы на работе?
— Естественно.
— Но…
Тут дверь распахнулась, и на пороге показалась симпатичная рыжеволосая девушка. Ее нос и щеки были усыпаны веснушками, что придавало ее лицу весьма задорный вид.
— О! Это вы?!
— Я… — Мирослава удивленно кивнула.
— Я имею в виду вы — частный детектив?
— Алло-алло, — тем временем вибрировал голос в сотовом, — куда вы пропали?!
— Я не пропала.
— Что случилось?!
— Кажется, это Богдан надрывается?! Скажите ему, что я приехала! Я Лиза.
— Очень приятно, Мирослава.
— Что?! — изумилась трубка.
— Ничего. Я знакомлюсь с вашей невестой.
— Лиза приехала?! А мне не позвонила! Ну, Пеппи — Длинный Чулок, ну, погоди!
— Это вы кому? — удивленно спросила Мирослава.
— Лизе, естественно, ладно, вы пока знакомьтесь, а я потом перезвоню.
Услышав гудки, Мирослава убрала сотовый и поинтересовалась:
— Скажите, а как вас называет жених в минуты, э… нежности?
Лиза весело сощурила зеленоватые глаза и засмеялась:
— Он что, уже проболтался?
— Ну…
— Признаюсь, — Лиза прижала руку к груди и поклонилась, — я у Бони ни рыбка, ни птичка, ни кисонька, а Пеппи — Длинный Чулок.
— А Боня, это Богдан?
— Угу.
— Ну, хорошо, разобрались, — перевела дух Мирослава.
— А как вас зовут родственники и любимый человек? — поинтересовалась Лиза.
«Да, непосредственная девушка», — подумала Мирослава про себя, а вслух сказала:
— Никаких экзотических имен не имею. Так и зовут Мирослава или Слава.
— Ага, здорово, но я так понимаю, что вы предпочитаете, чтобы вас называли Мирослава.
— Правильно понимаете, — улыбнулась девушка.
— Но признайтесь, — хитро сморщила носик Лиза, — вас, наверно, в детстве, дразнили Волгой?
— Нет, — ответила Мирослава.
— Почему? — разочарованно протянула девушка.
— Потому что я дралась, применяя милицейские приемы, которым научилась у сослуживцев деда.
— А ваш дед служил в милиции?
— Да, начальником убойного, в отставку полковником ушел.
— С вами все понятно…
— Надеюсь, — усмехнулась Волгина.
— Вы, наверное, проголодались, а я тут болтаю невесть что и держу вас на пороге.
— Да нет, я не голодна, меня уже накормили ватрушками.
— О! Надеюсь, не фрекен Бок?
— Нет, всего лишь свидетельница по делу.
— Вы едите спагетти с овощами и сыром?
— Я ем почти все.
— Отлично, я тоже. Вообще в отношении еды мне с семьей повезло, — и, поймав удивленный взгляд Мирославы, весело пояснила: — Богдан и его папа тоже всеядны. У нас в семье один гурман, — она кивнула в сторону скамейки, — это Василий.
Елизавета рассмеялась, и ее естественный задорный смех пришелся Мирославе по душе.
Пообедав, девушки расположились в гостиной, естественно, в компании Василия.
За обедом Елизавета успела рассказать Мирославе с красочными подробностями о музыкальном фестивале, на который она ездила, и теперь продемонстрировала привезенные фотографии.
— А вы знали Олега? — осторожно спросила Волгина.
— Знала, — кивнула Елизавета, — но не очень близко. Мы не общались…
— Почему? Олег здесь не бывал?
— Здесь нет. Мы познакомились на Дне ангела Елены Павловны. Мне пришлось пойти, как уже вполне официальной невесте Богдана. Да и самой мне хотелось познакомиться с родственниками и близкими Богдана. Хотя не знаю, крестную можно назвать родственницей?
Мирослава пожала плечами, она сама была не сильна в этом вопросе, впрочем, как и во всем, что хоть как-то было связано с религиозными или родственными ритуалами.
— На самом деле Богдан относится к Елене Павловне почти что как родной сын. Он ведь, наверное, вам уже рассказал о непростых отношениях в их семье? — вздохнула Лиза.
— Да.
— Ну, вот, а между Олегом и Богданом братских отношений не было. Разве что в раннем детстве.
— Почему, как вы думаете?
— Мой Богдан — пахарь, трудяга, он всю жизнь всего добивался сам. Папа его поддерживал морально и всегда поощрял инициативу. А Олег вырос на всем готовом. Вы, конечно, извините, но мне показалось, что Елена Павловна при Олеге играла роль золотой рыбки…
— То есть?
— Все, что Олег хотел, он получал на блюдечке с голубой каемочкой. Ему не надо было напрягаться. И деньги у него всегда были.
