— Тоже мамины?
— По большей части, думаю, да. Хотя он и устроился на работу…
Елизавета быстро поднялась, приставила стул к шкафу и что-то достала сверху.
— Фу, — произнесла она, — опять пыль налетела.
Мирослава увидела у нее в руках старый фотоальбом, обтянутый фиолетовым плюшем.
Лиза шлепнула по альбому рукой и от души чихнула, разгоняя рукой небольшое облачко пыли.
— Вот, посмотрите, это старые снимки. На них Богдан и Олег запечатлены еще детьми, а Елена Павловна и Юрий Евгеньевич такие молодые. Даже не верится…
Мирослава с интересом принялась рассматривать фотографии.
Елена Павловна оказалась красивой женщиной с правильными чертами лица, большими глазами и чувственными губами.
«Жаль, что фотографии не цветные», — подумала она, гадая, какого цвета глаза красавицы, запечатленной на старом фото.
Елизавета точно угадала ее мысли:
— Глаза у Елены Павловны пронзительно-голубые. Волосы были русые, когда я увидела ее в первый раз. А сейчас она практически совсем седая…
Мирослава посмотрела на фото Юрия Евгеньевича.
Статный, можно сказать, представительный, он внушал доверие, его можно было смело отнести к тому типу мужчины, на плечо которого смело могла бы опереться любимая женщина. Они смотрелись рядом гармоничной парой, и было непонятно, почему Елена Павловна видела в Трофимове-старшем только друга.
Особенно понравился Мирославе снимок, где еще юные Лена и Юра сидели на качелях. Оба счастливо улыбаются. Волосы девушки и ее юбка разлетаются от движения, и, может быть, от ветра.
— Это в нашем городском парке, — подсказала Лиза, — и не поверите, на этих качелях все еще качаются. — Девушка погрустнела.
— Что с вами, Лиза? — спросила озадаченная Мирослава.
— Я просто о времени подумала…
— Вы куда-то должны идти?
— Да, нет, я в глобальном смысле, — и тут губы Лизы тронула улыбка, — я, кажется, такая дурочка.
— Непохоже, — заверила Мирослава, не сумев скрыть улыбки.
— Знаете, отчего мне взгрустнулось?
— Ну…
— Не угадаете! Я вдруг представила, что пролетели годы, и я, как Елена Павловна, стала вся седая и смотрю на свои фотки, где я юная и счастливая.
— Рано или поздно это случается со всеми, кому повезет, — заметила Мирослава.
— Что значит повезет? — неподдельно удивилась Лиза.
— Повезет дожить до седин и старости. А счастливой можно быть и в старости.
— Наверное…
— Кажется, мы с вами ударились в философию. Еще немного и будем рассуждать о смысле жизни.
Лиза рассмеялась:
— Вы правы, умею я отвлечь от дела глупостями.
— Заметьте, я ничего такого не говорила. — Мирослава перевернула еще несколько страниц, вглядываясь в лица девушки и юноши, молодого мужчины и молодой женщины… Потом пошли детские фотографии сначала Богдана, потом и Олега.
Мирослава бегло просмотрела следующие страницы, пока взгляд ее не наткнулся на повзрослевших мальчиков.
Богдан был сильно похож на отца. Фотографий его матери в альбоме почти не было.
Мирослава отыскала всего две. На них была изображена грустная женщина с маловыразительным лицом, казалось, что сын не унаследовал от матери ни единой черточки…
Олег тоже был не похож на свою мать. В отличие от Елены Павловны волосы у него были темные…
— Олег был брюнетом? — спросила Мирослава.
— Я бы так не сказала, — откликнулась Лиза, — у него были волосы цвета полировки, ну, как мебель в советские времена…
— Ближе к коричневому?
— Да. Глаза карие. Я сейчас достану новые альбомы, но Олега там почти нет. Его фотографии есть у Елены Павловны…
— Хорошо. А об отце Олега совсем ничего не известно?
— Нет, — Елизавета покачала головой, — Богдан как-то обмолвился, что Елена Павловна ездила куда-то отдыхать, кажется, в Румынию или на Карпаты… Я не помню точно. И спустя девять месяцев после поездки у нее родился Олег…
— Вы не знаете, почему Елена Павловна не вышла замуж?
— По-моему, она принципиально избегала замужества. Вроде бы у нее было достаточно ухажеров, но она всем отказывала. Только с Юрием Евгеньевичем почти все эти годы поддерживала отношения, но дальше дружбы, насколько мне известно, они не заходили.
Мирослава отложила последний из просмотренных альбомов и погладила Василия, который умудрился протиснуться между двумя девушками и, прикрыв глаза, сладко мурлыкал.
— Славный кот, — сказала Лиза и тоже погладила кота, — когда бывает прохладно, я его вместо грелки использую, он не возражает. Джентльмен! — проговорила она с воодушевлением.
— Ну да, — раздалось у них за спиной, — он такой же джентльмен, как я английский денди. Наглый, чисто русский дворняга.
Кот поднял голову и одарил говорящего взглядом, полным презрения.
— Ой, — воскликнула Лиза, — ты чего так рано? И не позвонил! Это нечестно! И прокрался, как вор.
— Ну, допустим, я просто тихо вошел в свой собственный дом. Мне было интересно, чем вы тут без меня занимаетесь.
— Я показывала Мирославе фотографии.
— Вижу.
— Я сейчас тебя накормлю, — подхватилась Елизавета, — да и мы с Мирославой закусим.
— Нет, Лиза, извини. Закусывать ты будешь одна, вернее, вместе с Василием, — усмехнулся Богдан, — а мы с Мирославой сейчас поедем посидим в кафе.
— И как это понимать?! — Лиза округлила глаза.
— Понимать это так, что в кафе нас будет ждать следователь, который вел дело, поэтому посторонних быть не должно.
— В таком случае ты тоже будешь там посторонним, — парировала Лиза.
— Скорее всего, хотя я родственник…
— Родственник он!
— Лиза, не злись.
— Ладно. Езжайте, мы с Василием прекрасно и без вас поедим.
— Насчет Василия я не сомневаюсь, — фыркнул Богдан, чмокнул Лизу в щеку и обратился к Мирославе, — нам надо бы поторопиться…
— Я через семь минут буду готова.
Ровно через семь минут она действительно вышла во двор и села в машину Трофимова.
— Следователь легко согласился со мной побеседовать? — спросила детектив.
— Ну, что вы! В общем, мне пришлось нажать на некоторые рычаги…
— Понятно…
— Следователя зовут Рябинкин Сергей Викторович. Добросовестный, надо сказать, служака. Ни в каких темных делах замешан не был. Слегка зануден… Но, думаю, вы справитесь.
