Мирослава не проронила ни звука.
Елена Павловна кивнула и продолжила:
— Но я оставила его и старалась искупить перед ним свою вину.
Детективу было неясно, в чем заключалась вина Елены Павловны перед новорожденным, но у нее не было ни малейшего желания вести дискуссию с Коршуновой, поэтому она снова промолчала.
— Я делала все, чтобы он рос, не зная лишений, старалась предвосхищать все его желания.
«И до предвосхищалась», — промелькнуло в голове Мирославы.
— Олежек рос непоседливым мальчиком, он был не таким, как все. А вот случилась эта история с Аней Полянской…
И тут Мирослава не выдержала:
— Как же вы, Елена Павловна, сама жертва насилия встали на сторону насильников?
— Вы не понимаете, я мать! — снова выкрикнула Коршунова.
— А у Ани Полянской матери не было…
— Вы жестокая!
— Ну и ну, — горько усмехнулась Мирослава, — если бы ваш сын понес тогда заслуженное наказание, сейчас он, возможно, был бы жив.
По глазам Коршуновой детектив догадалась, что подобная мысль до этого ни разу не приходила ей в голову.
Елена Павловна смотрела на Мирославу широко открытыми глазами, но взгляд ее был направлен не на детектива, а в прошлое, которое никому не дано было изменить.
— Прощайте, — сказала Мирослава и, не оглядываясь, направилась к выходу.
Она чувствовала, что больше ни минуты не может оставаться наедине с этой женщиной.
Мирослава посмотрела на часы и собралась набрать номер Виталия Ромашова. Ее беспокоила судьба этого незадачливого парня. Но телефон неожиданно зазвонил в ее руках.
Это звонил Максим Карелин.
— Это я, — сказал он, — здравствуйте!
— Здравствуйте, Максим!
— Собираетесь домой? — Ей показалось, что в его голосе промелькнула нотка грусти.
— Вроде того, — улыбнулась Мирослава.
— А у меня к вам предложение.
— Какое?! — притворно испугалась Мирослава, только не говорите, что мне отыскалось местечко в полиции Н-ска.
— Увы, увы, — рассмеялся он. — Просто хочу отметить завершение дела и устроить проводы, так сказать.
— В отделении?
— Нет, что вы! — возмутился он искренне. — Я приглашаю вас в ресторан. Вы согласны?
— Согласна, — улыбнулась Мирослава.
— Вот и здорово, — выдохнул он облегченно, — тогда я на завтра на вечер закажу столик. Хорошо?
— Хорошо.
— Ну, я тогда пошел?
— Идите…
— До свидания.
— До свидания.
Потому как он не отключался, Мирослава сама нажала на кнопку.
После чего она все-таки позвонила Ромашову и осторожно поинтересовалась, как его самочувствие и дела. Он ответил, что постарался успокоиться и собирается жить дальше.
— Вы правильно решили, Виталий, — приободрила его Мирослава, — я думаю, что судьба улыбнется вам, и вы встретите свое счастье.
— Вы правда так думаете? — спросил он ее с трогательной почти детской наивностью.
— Я уверена в этом, — ответила Волгина, постаравшись вложить в голос как можно больше уверенности.
— Спасибо, — прошептал он тихо, — и до свидания.
— До свидания, — ответила она, — хотя разумнее было бы сказать, прощайте.
— Куда это вы собрались? — осторожно спросил Трофимов.
— В ресторан.
— О!
С кем именно она идет в ресторан, Богдан не спросил. Они последнее время почти с ним не разговаривали. Он рано уходил из дома и поздно приходил.
Лиза сокрушенно вздыхала и все повторяла, что Богдан страшно потрясен и сильно переживает. Мирослава была согласна с ней и не пыталась навязать Трофимову разговор.
Обычно они сидели вдвоем с Лизой на диване и в четыре руки гладили жмурившего от удовольствия свои зеленые глаза Василия.
Мирослава дожидалась, когда следствие задаст ей все необходимые вопросы, и она сможет уехать домой. Каждый день она разговаривала по телефону с Морисом и слушала тихое печальное мяуканье Дона, когда Миндаугас и ему давал поговорить с хозяйкой.
— Я скоро приеду, — шептала она нежно и слышала, как кот в ответ тяжело вздыхает.
Когда она появилась в ресторане, Максим уже ждал ее.
— Я не опоздала? — на всякий случай спросила она.
— Нет, — улыбнулся Карелин, — прибыли минута в минуту.
Вечер прошел замечательно. Они ели вкусные блюда, танцевали, разговаривали.
А почти в самом конце их встречи он спросил нарочито небрежно:
— Мирослава, у вас есть парень?
Мирослава не была уверена в том, что у нее был парень именно в том смысле, в каком ее спрашивал Карелин. Но роман с молодым оперативником из Н-ска, несмотря на его обаяние, не входил в планы детектива, и поэтому она ответила:
— Есть…
— Жаль… И разбегаться вы с ним не собираетесь? — В его голосе прозвучала надежда.
— Нет. У нас все хорошо.
— Ну, тогда ладно, давайте выпьем за вас! — Он поднял бокал.
— Давайте, — согласилась она, — но только я, чур, пью за вас!
Он рассмеялся:
— Что ж запретить этого я вам не могу.
— А надо? — Ее губы тронула улыбка.
Он покачал головой, обволакивая ее взглядом так, словно собрался навсегда отпечатать ее образ в своей памяти.
На следующее утро Волгина столкнулась на кухне с Богданом Трофимовым. Лиза, вероятно, уже уехала на работу.
— Отец и крестная решили пожениться, — сказал он, не глядя на нее.
— Передайте им мои поздравления, — сухо отозвалась Волгина.
— Искренние? — неожиданно спросил Трофимов.
— Официальные, — не стала кривить душой Мирослава.
Он понимающе кивнул.
Наконец все дела были решены, и Волгина с чистой совестью могла ехать домой.
За Мирославой приехали Наполеонов и Морис. Накануне отъезда они втроем сидели в гостиной и пили чай.
— Шура, ты готов пойти за мной на край света? — спросила Мирослава друга детства.
— Само собой, — кивнул он, дожевывая кусок яблочного пирога и примериваясь взглядом ко второму.
— Босиком?
— Что босиком? — очнулся он.
— Пойти за мной на край света босиком ты готов?
— Ну, почему сразу босиком, — обиделся Шура, — тебе не жаль моих маленьких ножек? Я лучше обуюсь и тогда уже пойду.
