Если в других странах эта серьга давала лишь почет и уважение, в Англии долго существовал неписаный, но строго соблюдавшийся закон: человек с серьгой Дрейка мог в портовых тавернах есть и пить бесплатно сколько влезет.
Легко представить, как их в душе ненавидели трактирщики: во-первых, спиртного в моряка может влезть изумительное количество, а во-вторых, по тому же неписаному закону обладателям серьги сходило с рук всевозможное кабацкое буйство. Трактирщики терпели, стискивая зубы: вздумай они эти неписаные законы нарушить, подверглись бы бойкоту морской братии. Выручало их лишь то, что обладатели серьги Дрейка встречались в крайне малом количестве – очень уж немногие парусники решались идти проливом Дрейка.
Традиция эта существовала до двадцатого века, потом как-то незаметно сошла на нет. Серьги Дрейка вручались и позже, но никаких привилегий в питейных заведениях уже не давали. Хотя…
Несправедливо подзабытый ныне советский писатель А. С. Иванченко немало путешествовал по свету и написал несколько интересных книг. Во второй половине шестидесятых годов прошлого века, оказавшись на английских Фолклендских островах, нашел единственный на планете бар, где владелец соблюдал давным-давно исчезнувший закон (явно скрепя сердце) – и моряка лет семидесяти с серьгой Дрейка в ухе, десять лет пользовавшегося давным-давно забытой привилегией. Иногда английские традиции бывают очень стойкими и долговечными – что в равной мере касается как и скверных, так и вполне безобидных…
Во времена Дрейка хватало и других пиратов, получивших и широкую известность, и титул «сэр», и адмиральские чины, и государственные должности. Например, Томас Кавендиш, как и Дрейк, происхождения самого скромного. Как и Дрейк, он получил поддержку «пайщиков-акционеров» (считают, что среди них была и королева, но она в отличие от случая с Дрейком на сей раз по каким-то своим причинам «светиться» не стала).
Кроме прочего, Кавендиш известен еще и тем, что, пожалуй, единственным из тогдашних пиратов представил английскому правительству подробное письменное донесение о своих «подвигах». «Я прошел вдоль берегов Чили, Перу и Новой Испании и везде приносил большой вред. Я сжег и потопил девятнадцать кораблей, больших и малых. Все города и деревни, которые мне попадались на пути, я жег и разорял. И набрал большие богатства. Самым богатым из моей добычи был великий корабль короля, который я взял в Калифорнии, когда он шел с Филиппин. Это один из самых богатых товарами кораблей, которые когда-то плавали в этих морях».
У Кавендиша имелись веские причины быть откровенным. Ему ничто не грозило: между Испанией и Англией как раз полыхнула «горячая» война, завершившая долгую «холодную». Правда, все свои «подвиги» Кавендиш совершил еще в мирное время – но теперь, когда гремели пушки, кого это заботило?
Свое самое знаменитое плавание Кавендиш начал в июле 1586 г. В море он отправился с тремя кораблями – флагманский, «Желание», был в полтора раза больше «Золотой лани», а в экипаже оказалась примерно дюжина моряков, плававших с Дрейком. Как и писал Кавендиш в своем отчете, он прошелся вдоль тихоокеанского побережья, захватывая корабли, грабя и сжигая деревни и города.
Он нисколько не преувеличивал, когда описывал «великий корабль короля», который захватил у испанцев. Корабль был примечательный: громадина водоизмещением в несколько тысяч тонн, четырехпалубный (редкость по тем временам), на борту имелось 84 пушки и 200 аркебузиров. Сущая плавучая крепость. Это был не просто очередной «золотой галеон» – он вез в Америку сокровища и ценные товары, скопившиеся на испанских тогда Филиппинах за целый год.
Полагаясь на свою огневую мощь, капитан корабля не взял с собой военных кораблей охраны – как вскоре выяснилось, решение было необдуманное… Три английских корабля, пусть и значительно уступавшие как размерами, так и огневой мощью, набросились на него, как лайки на медведя. Ожесточенный бой продолжался более пяти часов. В конце концов англичанам удалось проделать ядрами пробоины ниже ватерлинии. Корабль-громадина накренился и стал медленно погружаться – и испанский капитан спустил флаг.
Взяв галеон на буксир, англичане дотащили его до ближайшей бухты и в темпе разгрузили. Груз оказался столь богатым, что на кораблях Кавендиша уместилась только половина. Судьба другой половины осталась неизвестной. Известно только, что к испанцам она не попала. Сам Кавендиш об этом ничего не писал. Так что есть все основания думать, что появился очередной «пиратский клад», так до сих пор и не отысканный.
Дальнейшая судьба испанского корабля довольно интересна. Кавендиш благородством Дрейка не обладал и часто резал свидетелей своих «подвигов» направо и налево. Однако на сей раз он по неведомому капризу души поступил против своих обычных правил: пленных испанцев, не причинив им ни малейшего вреда, высадил на берег в той же бухте и даже оставил им еду, воду и парусину для палаток. Вполне возможно, что размеры захваченной добычи вызвали у него приступ благодушия.
Сам корабль – чтобы не оставлять испанцам столь солидного плавсредства, Кавендиш велел вывести в море, полить смолой и поджечь. И преспокойно уплыл восвояси. Однако ветер и течение отнесли горящий галеон обратно к берегу, где он сел на мель. Испанцы бросились его тушить, в чем им помог неожиданно разразившийся ливень. Потом, кое-как отремонтировав галеон, все же добрались на нем до испанских владений на берегу Мексиканского залива.
На обратном пути два корабля из трех пропали без вести, попав в штормы. Однако и груза «Желания» оказалось достаточно, чтобы и окупить все расходы на экспедицию, и выплатить акционерам хорошие дивиденды. Самому Кавендишу досталось столько, что хватило на три года самой разгульной жизни на суше. Потом его, как и Дрейка, опять потянуло в море.
Да, чуть не забыл самое главное! Кавендиш – точнее, впоследствии уже сэр Касвендиш – стал третьим после Магеллана и Дрейка, кто совершил кругосветное путешествие. И вторым после Дрейка капитаном, как начавшим, так и закончившим плавание.
В августе 1591 года он вновь отправился в море с флотилией из пяти кораблей, намереваясь совершить очередную «кругосветку». Вот только на этот раз ему катастрофически не повезло. Кавендиш из-за выбора маршрута разругался со своими капитанами, и флотилия рассыпалась, каждый корабль стал действовать самостоятельно. Кавендишу по-прежнему не везло: суда с богатыми грузами никак не попадались, а те прибрежные города, куда он приплывал, оказались хорошо укреплены и атаки пиратов отбивали отчаянно и успешно. Во время штурма одного из таких городов в мае 1592 года Кавендиш и погиб.
Гораздо большее везение ждало одного из его капитанов, Джона Дэвиса, командовавшего кораблем с лирическим названием «Черная смерть»…
Джон Дэвис – фигура крайне интересная по многим обстоятельствам. В отличие от подавляющего большинства других английских пиратов он был самым настоящим лордом – не благодаря щедротам Елизаветы, а оттого, что был старшим сыном лорда Дэвиса. Дэвис-старший был человеком законопослушным и респектабельным – кроме обширного поместья, ему принадлежали судоверфь и несколько фабрик по изготовлению парусины. Однако Дэвиса-младшего ничуть не прельщала судьба респектабельного помещика и фабриканта. Будучи двадцати одного года от роду, он окончил Ливерпульские мореходные курсы, взял одну из отцовских бригантин и ушел в море. Правда, «государственным пиратом» не стал, наоборот, вовсю грабил и английские корабли. За что в Англии был приговорен к смертной казни как государственный изменник – заочно. Чтобы привести приговор в исполнение, Дэвиса нужно было сперва поймать, а сделать этого так никогда и не удалось. Причем – таковы уж хитромудрые английские законы – Дэвис и после вынесения ему смертного приговора оставался лордом.
