— Что? — улыбнулся фейери. Похоже, он совершенно не обиделся на слова Лизы. Она шмыгнула носом и подумала, что готова расплакаться.
— Но я не хочу с тобой расставаться, — призналась она. — Я привыкла к тебе.
Это признание словно вырвалось из самой глубины души — открытое и честное, которое Лиза сама от себя скрывала все это время. И Лаверн улыбнулся, и в его улыбке не было привычной язвительности. Она была удивленной и растерянной, будто он почувствовал в себе что-то новое, неожиданное — почувствовал и не знал, что теперь с этим делать.
— Ох, несносная девчонка, — вздохнул он. — Жаль, что я к тебе не привык. Тут, видишь ли, проблема в том, что… — руки Лаверна на спине Лизы дрогнули, и он добавил: — Проблема в том, что я тебя полюбил. И мне от этого очень грустно.
Несколько мгновений Лиза чувствовала себя примерно как в тот день, когда упала на катке, и кто-то умудрился чиркнуть коньком ей по голове: не поймешь, где земля, где небо, все перевернулось, все утратило свои места, и ты изо всех сил стараешься понять, где ты, и что с тобой происходит. Потом она, кажется, догадалась и сказала:
— Ты будешь жить вечно, а я нет. Однажды я умру. Все дело в этом, да?
Лаверн устало прикрыл глаза. Кивнул. Лиза подумала, что надо быть сильной. Что надо принимать сложные решения и не бояться этого.
— Давай сначала поживем, — сказала она.
Когда они вернулись в бальный зал, то Лиза поняла, что никто не заметил их исчезновения. Они будто бы вырвались в другой мир на какую-то долю секунды. Лиза посмотрела по сторонам: Анна и Сергей танцевали и выглядели невероятно счастливыми. Заклятие было разрушено, и оба получили свободу. Флер кружилась со своим кавалером настолько изящно и легко, что стало ясно: без Лаверна тут не обошлось. Флер никогда не смогла бы танцевать так без его помощи.
Когда танец закончился, Лиза выскользнула из объятий Лаверна и, ловко пролавировав среди студентов, подошла к окну. Надо было понять, как действовать в сложившихся обстоятельствах, но у Лизы почти не оставалось на это времени.
Мышь катила вдоль стены столик с бокалами — Лиза подхватила один и осушила залпом, словно ключевую воду. Признание Лаверна никак не вписывалось в ее план — вернее, если бы Лиза сделала все так, как решила, это выставило бы ее идиоткой, прежде всего в собственных глазах.
Надо было взять себя в руки. Решение было близко, и, покосившись туда, где Филин со знанием дела дегустировал винцо в компании декана Брауна, Лиза поняла, что оно устроит и Царя-Ворона. Конечно, если допустить, что Царь-Ворон не желает им вреда.
Действовать надо было сразу, пока решимость не иссякла. Лиза сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться и унять бешено стучащее сердце, и быстрым шагом направилась в сторону декана и заместителя.
— Добрый вечер, господин Браун, — улыбнулась она, отчаянно понимая, что выглядит совершенно дурацким образом. — Я с Андреем Петровичем хотела поговорить, можно? Вы не против?
Лунный аксолотль только лапами развел. Похоже, выпитое привело его в самое доброжелательное расположение духа. Филин осушил свой бокал и, бросив:
— Я сейчас, — отошел в сторону вместе с Лизой и поинтересовался: — Что случилось?
Чуть поодаль вальсировал робот: держа в лапках-манипуляторах щетку для чистки ковровых покрытий, он выписывал круги по полу и чуть ли не мурлыкал от удовольствия. Лиза негромко ответила:
— Мне нужно, чтоб все замерли, Андрей Петрович. Все-все. Вы можете?
Некоторое время Филин задумчиво смотрел на Лизу, и за знакомыми очертаниями его лица Лиза видела острые черты незваного гостя: Царь-Ворон не выходил из-за дверей чужого разума, но это не мешало ему внимательно слушать.
— Зачем? — спросил Филин и кашлянул: в голосе вновь появился хриплый птичий клекот. «Если Царь-Ворон появится сейчас, — испуганно подумала Лиза, — то война закончится, не начавшись».
— Я хочу попробовать спасти нас всех, — промолвила она. Понимание того, что нужно сделать, еще было смутным, туманным, как мгла над ночным болотом — но Лиза чувствовала, что идет правильным путем. — Если получится, то войны не будет.
Губы Филина дрогнули в усмешке, и Лиза с ужасом поняла, что Царь-Ворон уже здесь. Стоит на пороге, смотрит.
— Попробуй, — позволил он. — В конце концов, я говорил об этом.
Лиза зажмурилась и прошептала:
— Начали.
Музыка захлебнулась и угасла. Лиза открыла глаза: все, собравшиеся в зале, замерли, удивленно глядя друг на друга и не понимая, какая сила заставила их остановиться. Лиза сделала шаг вперед. Вот растерянные Сергей и Анна, вот Ангелина в объятиях одного из поклонников, вот Марика и Муса… «Ничего, ребята, — подумала она. — Мы еще сможем все исправить».
Самым главным было не оборачиваться. Потому что позади, возле окна стоял Царь-Ворон. Тускло сверкали его латы, в складках плаща теснились звезды, сорвавшиеся с путей, и Лиза понимала, что окаменеет, если обернется и встретится с ним взглядом.
Лаверн тоже замер. Сейчас, когда Лиза подошла к нему, ей стало ясно, чего на самом деле стоит последний король фейери — и кем он на самом деле является. Испуганный маленький мальчик, игравший в принца и внезапно обнаруживший, что его владения покорены чужой силой.
— Ребят, — позвала Лиза. — Вы слышите меня?
— Да, — откликнулась Анна, и Лиза тотчас же услышала сбивчивую мысль Ангелины:
«Мы словно примерзли. Что происходит?»
«Царь-Ворон пришел», — подумала Лиза и продолжала:
— Мне наш ректор в любви признался. Четверть часа назад. Как вы думаете, стоит ли ему верить?
Лаверн изменился в лице. Лиза никогда не думала, что всесильный фейери может выглядеть вот так: слабым, задетым за самые чувствительные струны души.
— Я бы не стала, — отозвалась Анна, и кто-то из второкурсниц добавил:
— И я бы не стала.
Лиза скользнула взглядом по собравшимся. Все смотрели на нее и Лаверна с одинаковым выражением.
— Видишь, Лаверн… — сказала она. — Тебе никто не верит. И я тоже сомневаюсь в твоей искренности. Больно много ты нам гадостей наделал. Так что, — Лиза развела руками, — вариантов не так много.
Лицо Лаверна стало прежним — спокойным, с легким оттенком равнодушного презрения — но Лиза понимала, что это всего лишь маска, за которой сейчас клокочет вулкан.
— Покажи, что я могу тебе верить, — с искренним, глубоким чувством сказала она. — Что мы все можем. Откажись от войны. Если ты говорил правду, если моя просьба для тебя хоть что-то значит…
Лаверн фыркнул. Лиза вдруг почувствовала себя полной идиоткой. Дурища набитая, каких поискать — понадеялась, что фейери решит отказаться от планов, которые выпестовал, когда ее и на свете не было. Дура! Недаром робот ее чуть ли не матом кроет, как только видит.
