— Вот тебе, дочка, ножка, — приговаривала Нина Николаевна, положив Варе огромных размеров окорочок.
— Мам, ну много. Я не съем столько, — пыталась возмущаться Варя.
Но возмущалась скорее так — по привычке, оставшейся от прошлой жизни. От той, которую оставила несколько дней назад в силу обстоятельств. Это там она порой сидела на жестких диетах, потому что пыталась экономить. У мамы можно было расслабиться. Мама ухитрялась как-то выживать на пенсию. И выходило у нее это достойно и, что главное, — сытно.
— Ешь, сказала, — шутливо прикрикнула на нее Нина Николаевна. — Глазищи одни остались. Кожа, да кости.
Варя блаженно улыбалась и уплетала за обе щеки.
— Потом еще чай с пирогом. Это я на веранде накрою. Вечер теплый. Посидим, как в былые времена.
Пирог они пекли вместе, натолкав в него и ранних яблок, и клубники, и малины. Аромат, пока выпечка готовилась, просто сводил с ума. И Варе совсем не хотелось забивать себе голову отвратительной историей, в которую она попала из-за Пашки.
Он же привел ее к тому человеку, который предложил им участие в драматической постановке. Он же потом благополучно смылся, бросив Варю одну на съемной квартире-дублере. И наглости хватило залезть в мамин дом, пожрать колбаски.
Ужас!
Участковый, написавший протокол под диктовку Вари, явился на следующий день и признался, что протокол тот разорвал.
— По приказу руководства. История скверная и не нашего уровня, — пояснил он. И тут же утешил: — Но тебе, девочка, бояться нечего. Ты тут под нашей защитой.
И выразительно посмотрел на ее мать.
Он неровно к ней дышал, догадалась Варя еще той ночью, когда приехала. Потому и явился под утро в кителе, а не в пижаме и не в колпачке с кисточкой. Хотелось выглядеть прилично.
Она как раз обгладывала куриную косточку, когда в дверь маминого дома постучали.
— Кто бы это мог быть?
Мать сначала нахмурилась, а через мгновение покраснела. Видимо, решила, что участковый заглянул на огонек. Василий Иванович жил от мамы через дом и наверняка слышал запах пекущегося пирога. Всей улицей вдыхали его невероятный аромат, как призналась матери соседка.
Нина Николаевна встала, запахнула на груди плотнее старенькую ажурную шаль и пошла открывать. И почти тут же испуганно крикнула:
— Варя!
Варя бросилась на крик матери в коридор.
На пороге топтался Пашка. Тощий, грязный, всклокоченный. Левый ботинок в районе большого пальца зиял огромной дырой. Коленки на штанах зеленые от травы. Футболка на плече в грязи.
— Ты чего, Паша, в кустах спал? — спросила она, обошла мать и, взяв своего парня за руку, втащила его в дом.
— Да, в кустах, — показалось, что он даже всхлипнул, жалея себя. — А куда было деваться?! Назад нельзя. Сюда нельзя. Меня за руку поймали возле холодильника.
И в адрес Нины Николаевны был послан осуждающий взгляд.
— Я просто хотел поесть. А вы решили, что я вор.
— Ладно, не ной, — прикрикнула на него Варя. — Ступай в ванную, умываться. И за стол.
Плескался он долго.
— Всю горячую воду сольет. — Нина Николаевна недовольно поджала губы, покосилась на Варю. — Так за этим счастьем ты и поехала в большой город, Варя?
— Наверное. Не знаю, — рассеянно отозвалась она.
Поставила на стол еще одну тарелку, положила нож, вилку. Выложила остатки разогретой картошки с куском вареной курицы, подрезала салата.
— Да-а-а… — протянула мать с легкой насмешкой. — Такого-то счастья и у нас в городе навалом. Встречаются экземпляры и получше.
— Ма, не начинай! — повысила голос Варя. — Ты же не хочешь, чтобы я эту ночь провела с ним в кустах? Нет?
Мать отрицательно мотнула головой.
— Вот и славно. А что касается Пашки… — Варя вздохнула, прислушиваясь к звукам из ванной. — Он хороший. Добрый. И работящий.
— Это я уже поняла, — со скорбным лицом отметила Нина Николаевна. — И последняя его работа заставила тебя бежать в спешном порядке. И его тоже. Причем он бросил тебя. Разве нет?
— Нет, — возразил Пашка, входя на кухню.
Они на него обернулись. Он вымыл голову, зачесал волосы назад, искупался и надел свою рубаху, в которой Варя приехала сюда. И если бы не темные круги под глазами после двух ужасных ночей в местном овраге, выглядел бы вполне сносно.
Все, что положила ему Варя на тарелку, он смел за три минуты.
— Ты что, не жевал, что ли? — открыла она от изумления рот.
— Жевал. Просто ел очень быстро. Можно воды?
Варя отметила, что он просит, не приказывает, как раньше. Раньше бы прозвучало: дай воды.
Она поставила перед ним стакан с водой. Он выпил.
— Ну! Рассказывай.
Варя села рядом с матерью. По ее примеру положила руки на стол. Уставилась на Пашку с хмурым видом. Пусть не думает, что если она его покормила, то и простить готова тут же.
— А что рассказывать? — растерялся он.
— Ну, к примеру, как ты меня бросил на произвол судьбы одну. Там, — она мотнула головой себе за спину. — Как деньгами не поделился. Рассказывай, рассказывай.
Про деньги она блефовала. Она не знала и знать не могла, расплатился с Пашкой тот самый дядя, который их нанимал, или нет. Просто участковый Василий Иванович предположил за вчерашним вечерним чаепитием, что Паша ее кинул. Решил присвоить все деньги себе. Поэтому и трусливо сбежал. Потом опомнился, приехал сюда, решив ее дождаться. Но попавшись на воровстве еды, снова струсил и снова сбежал. И Василий Иванович даже назвал его мелким человечком. А Варе даже возразить было нечего.
— А что деньги? Они все целы. Я их в овраге припрятал. Там они. — Пашка глянул ей в глаза честно. — Можем пойти и прямо сейчас забрать.
— И пойдем. И заберем. Потому что я не хочу снова сидеть и ждать, пока ты проголодаешься, — она решительно встала и глянула на мать. — Ма, позвони Василию Ивановичу. Я хочу, чтобы он нас сопроводил.
— Зачем Василий Иванович? — Лицо у Пашки вытянулось. — Зачем он?! Чё, ты думаешь, я кину тебя, да?
— Паша, заткнись, — мягко попросила Варя. — И делай как я говорю.
Он уставился в пол и затих, сжав коленками ладони. И промолчал все то время, пока Нина Николаевна созванивалась с участковым и пока они его ждали. От чая с пирогом Пашка отказался, сославшись на тяжесть в желудке.
Василий Иванович, шумно дыша, возник на пороге дома уже через десять минут. Волосы и воротник свежей рубашки его были мокрыми. Только из душа, сообразила Варя. И мысленно поставила пожилому дядьке зачет. Для ее матери старается, молодец. Не то, что Пашка. Явился на глаза потенциальной теще грязным, рваным и вонючим.
