А что касается сестры Сугробова…
Так по заверениям Скомороховой, Вера была очень слабой физически, избалованной особой. Содержание родительской квартиры, которую они делили с братом на двоих, целиком и полностью лежало на Саше. Когда он бывал трезвым, только он занимался ремонтами, заменой смесителей, лампочек, замков, батарей. Вера даже номера телефона местной управляющей компании не знала. Все было на Саше.
Так рассказывала ему Скоморохова.
— Эти женщины совершенно ни при чем, — уверяла она Князева, оставшись в больничной палате с ним наедине после ухода Громова. — Единственное, в чем я лично могу их упрекнуть, так это в том, что они его не искали. Но на то у каждой была своя причина. Жена была рада тому, что не видит больше его пьяной физиономии. Сестра считала, что ее брат где-то отсиживается после гадкого скандала, устроенного в ресторане.
— Она так считает? — переспросил Скоморохову Виталий.
— Это я так считаю, — поправила она его. — Поверьте, я знаю, о чем говорю. За долголетнюю учительскую практику научилась разбираться в людях.
— Есть улики, — отозвался Громов от двери, отвлекая Виталия от размышлений. — И еще какие! Скоро это дело будет в суде, поверь.
— Верю, — поднял обе руки вверх Князев.
А про себя добавил: «Иди уже!»
И Громов, будто поймал его мысленный посыл, ушел.
Князев потянулся к городскому телефону. Он давно уже должен был позвонить своему давнему знакомому Степке Горохову, обещавшему достать ему записи того самого скандала, который, возможно, стоил Сугробову жизни. Уже сорок минут прошло с условленного времени. Степа мог куда-нибудь сорваться и уехать, и ищи его, свищи. А номера его мобильного Князев не знал. В памяти оставался лишь домашний.
Когда-то они вместе служили в армии, вместе поступали на юрфак. Князев поступил, Горохов нет. Поначалу расстраивался. Потом остыл и подался делать деньги, заделавшись модным блогером. Пару раз они пересекались. Несколько раз созванивались. Но общения не выходило.
И тут, безуспешно поплутав по Сети и не обнаружив и следа того памятного ресторанного скандала, Виталий вспомнил о своем сослуживце. Степа обещал помочь. И просил звонить ему именно сегодня, именно сорок минут назад.
А тут Громов!
— Да, — недовольно отозвался Степа и тут же заныл: — Я сорок минут сижу, Виталик, как привязанный! Ты чего слова не держишь?!
— Ну, извини, брат. Посетитель был. Информация не для его ушей.
— Понял. Лови, — проворчал Степа.
— Что — лови?
— Ролики лови на «мыло». Послал уже.
— Так я не давал тебе свою почту, — удивленно воскликнул Князев, принявшись щелкать мышкой.
— Он не давал! И что? Ее больше найти, что ли, нигде нельзя? Я тебя умоляю, Князь! Совсем темный стал, да? — Степка забыто хихикнул. — Ну что? Открыл?
— Открыл. А тут их несколько. Который?
— Все. Собрал все, что три месяца назад по Сети гуляло. Там и с камер, и частные ролики с телефонов. Граждане нынче активные. Скандалы любят. И что по ЦТ транслировали в том числе. Выбирай, что понравится.
— Спасибо, брат!
— Ага, щас, спасибой не отделаешься! — фыркнул бывший сослуживец. — С тебя поляна. И чтобы не так, как в прошлый раз. Я твой кисляк наблюдать не намерен. Поляна, настроение, девочки. Все, как положено. Жду звонка, Виталя.
На просмотр записей у Князева ушло полдня. Если бы Новиков застал его за этим занятием, заставил бы писать рапорт. Это дело его вообще никак не касалось. Ни скандал в ресторане трехмесячной давности, ни последовавшее за этим исчезновение Сугробова, ни его насильственная смерть.
Тогда почему? Почему он перематывал, смотрел, вглядывался, вслушивался, снова запускал на повтор? Что именно ему не нравилось в этой съемке?
Ответа у него пока не было. Было странное беспокойство от мысли, что он что-то упустил.
Выключая компьютер, он подумал, что такое беспокойство наверняка посещает любого следователя, когда он не может найти ответов на свои вопросы. И это нормально. И, выходя из отдела, этот самый следователь должен свое беспокойство оставлять у порога. Не тащить его домой.
Да и вопросы, если разобраться, не должны были его беспокоить. Дело было не его. Убийство произошло не на их земле. И пора, пора уже заставить себя думать о чем-нибудь приятном. О предстоящем вечере с Иринкой, к примеру. Она славная, заботливая, умная и очень яркая. Не просто так Новиков назвал ее звездой. Он в женщинах толк знает.
По дороге домой Виталий заехал в цветочный магазин и купил ее любимые орхидеи в горшках. Целых три штуки. Разных. От них уже на его балконе повернуться было негде. Цветы свисали с полок, стояли на подоконниках, «отдыхали» от цветения под столом. Его иногда это раздражало, и он ворчал. И грозился в один прекрасный день снести все это на помойку.
А сегодня вот взял и еще три купил. Разных. Знал, что ей будет приятно.
В продовольственном магазине приобрел огромный ананас, Иринка их тоже любила. И бутылку сухого белого вина. Подумал и добавил к покупкам торт и коробку шоколадных конфет с желейной начинкой. Это уже был его личный выбор. Такие конфеты он с детства ел горстями.
— Ириша, посмотри, что я тебе купил, — громко крикнул Виталий, переступая порог своей квартиры.
Она выбежала из комнаты. Всплеснула руками и принялась забирать у него цветочные горшки, смешно сюсюкая от радости.
Потом они вместе готовили на ужин рыбу с овощами. Запивали ее белым вином. Ананас Иришка отправила на балкон, на солнышко, сочтя, что он недостаточно зрелый. Торт оставили на утро.
— Ну, как продвигается твое дело, милый? — сонно поинтересовалась Ирина, прижимаясь грудью к его спине, когда они уже завалились спать.
— Да нет никакого дела, малыш.
Он не смог скрыть своего раздражения, и она сразу это заметила, привстала.
— Громову все предельно ясно. Он считает, что за убийством Сугробова стоит кто-то из его близких. Либо бывшая жена, либо сестра. Не дурак? Как бы они могли справиться с ним? Обе невысокие, хрупкие и…
— Ты знаешь, он может оказаться прав, твой Громов. — Иришка протяжно зевнула и снова упала лицом в подушку. — У бывшей жены Сугробова, кажется, роман с ее спортивным инструктором. И он уже полгода преподает ей приемы самообороны. И сам в прошлом боец.
— Откуда ты все это узнала? — изумился он.
— Да мы тут с девчонками как-то все вместе собрались и пошли в зал, а там она. Одна из моих подруг ее узнала и рассказала мне.
Все вместе… Все вместе…
Он понял! Понял, что беспокоило его при просмотре видеороликов. Совершенно точно, что это именно те слова, которые озвучила Скоморохова, рассказывая о скандале трехмесячной давности. Те слова, которые он так и не расслышал при просмотре.
