— Твоя с документами! Ты как собираешься бежать? Без паспорта, без денег? Тебя даже в гостиницу не поселят. Без документов и без денег, — повторился он. И уточнил: — А я за тебя платить не буду.
Аргументы были железобетонными. Варя прикусила губу и заходила по дому. Несколько раз выглянула в окно. Убей, она никого не видела.
— Я схожу к матери. Возьму все, что нужно. И мы с тобой побежим.
— Нет. Лучше звони участковому. Пусть он все принесет. Ты засветишься. Тебя схватят. И ты… Ты сдашь меня.
— С чего это? — округлила Варя глаза.
— А если тебя начнут пытать?
Вот об этом она не подумала. И передернулась всем телом, представив, как ей к груди прикладывают раскаленный утюг. Бежать сразу расхотелось. Она забилась в угол дивана, на котором все это время спал Пашка. Нахмурилась.
— А зачем им нас пытать, Паша? Я не понимаю. Те, кто нас нанял, знают о нас все.
— А те, против кого мы все это устроили? Они не просто так тут. Они ждут. Нас ждут. Чтобы…
— Чтобы что? — Варя глянула на него исподлобья. — Убивать нас они точно не станут. Ни одни, ни другие. Они нарисовались в городе. Их знает всех в лицо местный участковый. Знает номера их транспорта. Нет. Нашей жизни ничто не угрожает.
— Тогда зачем они тут? Чего пасутся уже неделю? Ведут наблюдение. Параллельно! Зачем, Варюша?
Он назвал ее забытым именем, и на душе у нее потеплело. И сразу вернулась способность соображать.
— Я думаю, что мы нужны им для сенсации, — выпалила она, слезая с дивана и подходя к Паше ближе, чем на метр.
К черту запреты! Она соскучилась. Пусть Василий Иванович гневается сколько пожелает. Она вот возьмет сейчас и поцелует Пашку.
— Я так люблю тебя, девочка моя, — прижался он к ней, зажмуриваясь. — Так люблю! Ты прости, что втянул тебя во всю эту скверную историю.
— Прощаю, — шепнула она ему на ухо. — Только не спеши, ладно?
— Ты о чем? — Он начал снова застегивать на ней спортивную курточку от костюма. — Ты об этом?
— Нет, — она потянула за «молнию» вниз. Потянулась к его шее губами. — Я о твоем бегстве.
Они любили друг друга быстро, сдержанно, почти не издавая звуков. Любили, забившись в крохотный уголок длинного узкого коридора, в котором Пашка минувшей ночью нес вахту со старой «мелкашкой» участкового. Тут, они надеялись, Василий Иванович не успел поставить видеонаблюдение.
Потом по очереди быстро приняли душ. Уселись за стол и уставились друг на друга.
— И? Что дальше делать будем? — спросил Пашка, потирая ушибленный в коридоре локоть. — Если верить тебе, они пасут нас для сенсации. То есть чтобы мы смогли выступить на камеру с разоблачением. Так?
— Думаю, так, — кивнула она, любуясь своим парнем. Они всегда неплохо понимали друг друга. Буквально с полуслова. — Если нас перехватят люди нашего заказчика, мы должны будем рассказать о похищении. Но тогда тебе придется объяснить, каким образом тебе удалось бежать.
— Придется. И именно поэтому заказчику я не нужен. Живым! — фыркнул Пашка и суеверно перекрестился.
— Допустим.
— А если нас перехватят люди Ильина, то нам придется рассказать корреспондентам о фальсификации. То есть признаться, по сути, в преступлении. — Паша почесал макушку. — Варь, выходит, что так тюрьма, что так три года. Фигня какая-то.
— Ага…
Она задумалась, уставившись на старую льняную скатерть, которой участковый постоянно накрывал стол, когда за ним не ел.
— Мы при любом раскладе в заднице, Варюш. И именно по этой причине нам надо бежать.
— Надо. Только бежать некуда. Нас найдут. Либо одни, либо другие, — снова заныла она. — Надо отсидеться, Паша. До выборов осталось не так много времени.
— С ума сошла! Чтобы я тут остался еще на день?! Ни за что! Этот старый пень достал своим ворчанием. В общем, я решил… — Паша выбрался из-за стола и заходил по комнате. — Сегодня ночью я сваливаю. Я тут в Интернет зашел и обнаружил, что у вас за городом — скоростное шоссе.
— Ну да. И что?
— Там дальнобойщики, Варя! Мы можем с тобой уехать на край света. И в другую республику вообще без проблем. Только тебе надо как-то забрать у матери деньги и документы. Только, чтобы она не знала. Узнает, не выпустит.
— Хорошо. Как стемнеет, попробую через огороды, не выходя на центральную улицу, пробраться к маме. Заберу деньги, паспорт и к тебе.
— И отсюда мы так же огородами уйдем. Реально?
Варя прикинула. Из всех соседей самыми проблемными были Волошины. Их дом стоял на углу. Но их огород можно миновать, чтобы не поднимать много шума.
— Реально, — кивнула она.
Подошла к нему со спины, обняла. Прижалась щекой к его лопаткам.
— Я очень, очень тебя люблю, Пашка. И злилась на тебя, и бросить хотела, а только теперь поняла, как люблю. Мы ведь с тобой совершенно одинаковые. И быть нам вместе.
— Да… Хорошо. Давай пожрем чего-нибудь, а?
Остаток дня они просидели тихо. Варя что-то готовила нехитрое. Потом кормила Пашку, ела сама, убирала за ними посуду. Дремала. Снова бродила по комнатам. Участковый дома не появлялся и не звонил. Видимо, был на службе. А после сразу к ее матери завернул. Если он будет в доме у ее мамы, то Варе будет сложно незаметно забрать паспорт и деньги. Одну мать обмануть она сможет, а вот в паре с Василием Ивановичем — вряд ли.
Он явился под вечер. Снова заперся в ванной. Долго мылся, брился, одевался в чистую рубаху и штаны с наутюженными стрелками.
— Мы с Ниной Николаевной в кино решили сходить на последний сеанс, — пояснил он в ответ на Варин вопросительный взгляд, которым она пробежалась по его острым стрелкам. — Решили, так сказать, вспомнить молодость. А вы сидите тихо. Не высовывайтесь. У ваших наблюдателей сегодня смена караула произошла.
— Как это?
— Одни уехали, вторые приехали. И у одних, и у вторых смена состава. С новыми силами, так сказать. Так что сидите тихо.
Из дома она вышла через час после его ухода. Прошла огуречными грядками до забора. Перелезла. Прислушалась. Собаки у соседей не было, это точно. Но они могли и сами по ночному саду прогуляться. На звезды посмотреть.
Она кралась как мышка. Перебежит от дерева к дереву и замрет. Прислушается, снова бежит. Еще два забора, разделявших участки, Варя преодолела без особых проблем. Их тут высокими никто не делал. Сунулась к задней двери, заперто. Она нагнулась, пошарила под съемной доской заднего крылечка. Запасной ключ был на месте. Открыла дверь и скользнула внутрь. Не включая света, пошла по памяти по комнатам.
Деньги были там же, куда она их и положила. Варя достала сверток и сунула за пазуху. Сложнее оказалось с паспортом. Мать убрала его куда-то вместе с ее сумочкой. Варя обшарила все тумбочки, комод, одежный шкаф. Ну нет ее сумки, хоть умри! И позвонить нельзя. Они с Пашкой уже неделю живут с выключенными телефонами. Правда, как оказалось, он ночью выходил в Интернет со своего. А вот она запрета не могла ослушаться. Велено выключить — так и сделала. Она его даже и не брала с собой в дом участкового. Он оставался в сумке в мамином доме.
