Варя присела в кухне перед диваном, накрытым стареньким покрывалом, подняла сиденье, пошарила. Так и есть! Ну, мама…
Ее сумка была там. Между старыми зимними сапогами Вари. Мама почему-то их не выбрасывала. Все время повторяла, что непременно наступит какое-то страшное время, и Варя их обязательно износит. У них и кожа хорошая, и каблуки даже не стерлись.
Она достала сумку, открыла, проверила содержимое. Паспорт там, кошелек тоже, выключенный телефон в кармашке под «молнией». Варя вытащила из-за пазухи деньги. Убрала их в сумку, застегнула ее. Подошла к газовой плите, на которой стояли кастрюли, накрытые большим кухонным полотенцем. Мама наготовила. Пахло чем-то вкусным, мясным. Варя громко сглотнула и полезла под крышки. Щи, картошка пюре. И тушеная курятина. Она покопалась, ухватила за косточку куриную ножку и потащила из кастрюли. Тут же у плиты обглодала ее, выбросила косточку в раковину. Вытерла рот полотенцем с кастрюльки и пошла.
Варя не успела даже выйти из кухни, когда на улице начало что-то происходить. Что-то нехорошее, поняла она по резким хлопающим звукам, крикам и странному вою. Потом по стенам маминой кухни поползли странные яркие тени. И Варя догадалась: пожар!
Она бегом бросилась к задней двери, выбежала на крыльцо. И зажала рот, чтобы не завизжать от ужаса.
Горел дом участкового. Горел ярко. Пламя, выстреливая искрами, вздымалось до небес со всех четырех углов. Поджог! Кто-то поджег дом Василия Ивановича, чтобы выкурить их оттуда с Пашкой.
Пашка! Господи, он же оставался там!
Перебросив сумку через плечо, Варя помчалась через огороды в обратный путь. Она перепрыгивала дощатые заборы с ловкостью легкоатлета. Царапала руки о кусты, спотыкалась о грядки, но бежала.
Близко к дому подойти она не смогла. Жарко стало уже на соседнем участке. Невыносимое пекло пожарища, осветившее всю улицу, свернуло листья деревьев пергаментными трубочками, пахло засушенной травой. Еще немного, подумала Варя, и к ее ногам начнут сыпаться печеные груши с яблоками.
— Там в доме кто-то есть? — громко крикнула она пожарному, разматывающему шланги.
— Нет никого. Хозяину позвонили, он в кино, сейчас должен подъехать, — ответил он. И замахал на нее руками. — Уходите отсюда. Здесь небезопасно.
— Но там человек! Понимаете? Там Паша! — истерично взвизгнула Варя, цепляясь за его брезентовый рукав. — Там мой парень! Он оставался в доме, когда я оттуда ушла.
— Как выглядел ваш парень, девушка? — и он посмотрел в сторону проезжей части, где стояли пожарная машина, «Скорая» и толпились зеваки.
Варя быстро назвала Пашкины приметы. И заплакала, указывая на горевший дом.
— Он должен быть там, понимаете?
— Должен, — кивнул пожарный, надвигая ниже шлем, жар стоял невыносимый. — Но его там точно нет. Он там, на дороге.
Варя проследила за его рукой, указывающей на проезжую часть, где толпились любопытные и стояла карета «Скорой помощи».
— Я не понимаю, — проговорила она тихо.
Но пожарный ее услышал:
— А что тут непонятного? Парень решил поджечь дом участкового. Мстил, наверное, за что-то. Может, дядя его с дозой когда принял, кто знает. Дом поджег, побежал и попал под колеса машины. И на «глушняк».
Выговорив все это, он еще ниже надвинул свой пожарный шлем и пошел вперед, поливая себе путь мощной струей воды.
Что значит на «глушняк»? Что это значит? Как мог Пашка поджечь дом, если он ждал ее в нем? Он не мог. Это не он.
Продираясь сквозь кусты, Варя пошла к дороге. Ей пришлось пройти гравийной дорожкой по чужому участку. И, кажется, кто-то окликнул ее. Задал вопрос в грубой форме, что она делает там, где ей быть не положено. Она не повернула головы. Выйдя через чужую калитку, наткнулась на частокол из человеческих тел, стоявших так плотно друг к другу, что ей пришлось кричать и бить по чужим лопаткам кулаками.
Ее пропустили. Расступились. Она продралась, толкаясь локтями, к тесному пятачку земли и опустила взгляд вниз.
Пашка…
Его исковерканное, скукожившееся до невероятно маленьких размеров тело лежало под простыней. Перед ним на корточках сидел человек в форме полицейского и что-то энергично писал, заполняя графы.
Пашка…
Она не узнала бы его ни за что, если бы не его руки, раскинувшиеся широко. Их не закрыло простыней. Она узнала сразу — это были именно Пашкины руки. Которые еще сегодня ее обнимали, заправляли ей за уши растрепавшиеся волосы, застегивали на ней спортивную кофту.
Полицейский неожиданно прекратил свою писанину и поднял голову. И посмотрел на нее строго и подозрительно.
— Девушка! — позвал он громко. — Вы знакомы с погибшим?
— Что?
Она дернулась. Не от вопроса, не от необходимости отвечать, а оттого, что кто-то уперся ей в спину. Локтями, животом. И начал шумно дышать в шею, тихо шепча:
— Молчи… Молчи…
— Так что? Вам знакома личность погибшего?
Она не успела ничего сказать. На рот ей легла чья-то ладонь, больно надавила. И через мгновение ее ноги оторвались от земли, и Варю куда-то понесло.
Глава 18
— С нами в студии был кандидат от партии…
Заключительные слова ведущего местного телеканала еще звучали в его ушах, когда он пересекал порог студии.
— Все прошло замечательно, — подошедшая к нему девушка отцепила от его пиджака микрофон, сладко улыбнулась. — Вы большой молодец, Глеб Сергеевич. Думаю, что после сегодняшнего вашего выступления избиратели будут в полном восторге. И если вам после выборов понадобится верный человек в команде, я всегда готова…
Он кивнул ей с вежливой улыбкой. Пошел дальше, успев подумать, а насколько далеко зашла бы эта девица, пытаясь доказать верность его команде? Смогла бы она сделать что-то подобное тому, что делал и делает для него Юра?
Он поискал взглядом в коридоре верного помощника, подаренного ему отцом. Не увидел и сразу напрягся.
Ну что опять?! Что случилось на этот раз? Почему его нет рядом?
Глеб дошел до лифтов. Юры там не было. Пошел вниз по лестнице, не став ждать лифт. Да и народу набралось уже немало. Он не терпел массового скопления людей в небольшом замкнутом пространстве. Лифт как раз был таким пространством.
Он пошел вниз по лестнице, надеясь найти Юру где-нибудь на площадке между этажами. Он его не встретил. Машина открытой стояла на парковке. Ключи в замке. Юры не было.
— Чтоб тебя… — зло проворчал Глеб и полез за телефоном.
Гудки шли, но Юра трубку не брал. Глеб набрал Лиду.
— Слушаю, Глеб Сергеевич, — ответила она ровно, спокойно, никакого волнения или страха в голосе.
Значит, все хорошо. Все не так, как ему привиделось, пока он искал взглядом помощника.
