– Что? – Девушка аж рот раскрыла.
– Очень советую провериться и пролечиться, пока не поздно.
Не давая опомниться Бердниковой, Мирослава вышла из кабинета и плотно закрыла за собой дверь.
– Ну что, всё узнали? – спросил у нее бармен, когда она проходила мимо него.
– Думаю, что узнала все, что знала Римма.
– Вот и ладушки! – обрадовался бармен и, подняв палец к потолку, проговорил шепотом: – А то сам волнуется.
– Бог, что ли? – спросила Мирослава.
– Хозяин! – протянул он внушительно и закатил глаза.
Волгина не стала выяснять у бармена, почему, говоря о живом хозяине, он показывает пальцем вверх, просто покинула «Недостроенный остров». Ей невыносимо сильно захотелось домой, в свою тихую гавань, где терпеливо ждали ее Дон и Морис.
Миндаугас в это время стоял в саду и не сводил глаз с бабочки, сидевшей на оранжевом цветке царских кудрей. Желтые крылья бабочки были разрисованы замысловатым узором из переплетения коричневых линий. Кончики ее крыльев касались длинных тычинок и время от времени тихонько подрагивали. И это слияние цветка земного и цветка воздушного зачаровывало и не давало оторвать глаз от чудесной картинки летнего дня. И так хотелось, чтобы эти мгновения длились долго-долго или, по крайней мере, запечатлелись в памяти.
Морис вздохнул, достал телефон и сфотографировал очаровавшую его пару. Так они останутся вместе навсегда…
И как раз в это время ворота автоматически открылись, и на подъездную дорожку въехала серая пропыленная «Волга», из которой выбралась Мирослава.
– Устали? – спросил Миндаугас.
– Немного… Морально, – призналась она.
А от крыльца уже со всех лап мчался черный пушистый кот Дон. Он запрыгнул на плечо Мирославы и прижался к ней своей пушистой щекой.
– Солнышко мое, – тихо прошептала Мирослава и попросила Мориса: – Сними его пока с меня, а то руки грязные. – А коту она пообещала: – Вот вымоюсь сейчас как следует и будем с тобой обниматься.
– У нас на обед жареная речная форель, – сказал Морис.
– Чудесно! – отозвалась Мирослава.
За обедом Морис спросил:
– Мы будем сдавать деньги на праздник дачников?
– Конечно, – кивнула Мирослава.
В их поселке жили не только обеспеченные люди, но и те, кому участки остались от родителей, бабушек, дедушек. Большая часть домов были капитальными, и люди жили здесь давным-давно, постоянно. А дачников как таковых в поселке не наблюдалось, но праздник почему-то все равно назывался праздником дачников. Устраивали его как раз менее обеспеченные жители поселка, готовили всякие вкусности из овощей и фруктов, проводили конкурсы, ставили смешные сценки и разные номера.
Мирослава и Морис ежегодно сдавали деньги на организацию праздника и, если были не заняты в этот день, веселились на празднике вместе со всеми. Миндаугас в прошлом году даже испек яблочный штрудель, но от участия в конкурсе категорически отказался, зато с удовольствием наблюдал, как на его угощение мгновенно налетела стайка детворы, и штрудель мгновенно испарился. Мирослава с улыбкой гадала, что же он испечет на этот раз.
После обеда она рассказала ему обо всем, что узнала за сегодняшний день.
– Значит, из клуба пьяный Шиловский уехал с неизвестной блондинкой и где-то по пути к своей гибели избавился от нее, – подытожил Морис.
– Первая часть твоих рассуждений верна, – задумчиво проговорила Мирослава.
– А вторая? – озадаченно спросил Морис.
– Шиловский мог и не избавиться от блондинки.
– Где же она в таком случае?
– Я бы дорого дала, чтобы узнать об этом.
– Ее могли убить и закопать в лесу.
– Зачем?
– Что значит зачем? Как свидетельницу!
– Нет, я имела в виду другое, зачем ее закапывать?
– Как это зачем?
– Шиловского же не закопали! Кому бы помешали два оставленных на виду трупа?
– Может, они хотели подчеркнуть, что убить хотели только Шиловского. А блондинка бы портила эту картину.
– Может быть, ты и прав.
Ночь начиналась спокойно. Было так тихо, что не колыхалась ни одна травинка, ни один листок на дереве. Полная луна ощущала себя владычицей ночи. Но вдруг внезапно налетел ветер и пригнал откуда-то темно-синюю тучу, она разверзла пасть и поглотила луну. Мир погрузился в темноту. И вдруг его расколола пополам яркая молния, прогремел гром, и дождь полил как из ведра. Жители домов и коттеджей торопливо закрывали окна. Мирослава с Морисом не стали исключением.
И если Миндаугас остался у окна смотреть на ночную грозу, то Мирослава забралась в теплую постель и сразу уснула. Дон устроился рядом возле подушки хозяйки и погрузился в сладкую дремоту, не забывая при этом тихо мурлыкать.
Глава 5
Утром небо было ясным, светило солнце, и только яркие брызги на траве напоминали о ночной грозе.
– Морис, помнишь, Шура нас проинформировал, что Шиловский сбил насмерть молодого мужчину?
– Помню, конечно.
– Его звали Артем Григорьевич Солодовников.
– Да.
– То, что Шиловский сбил его, неудивительно. Скорее всего, он был пьян.
– Что же вас удивляет?
– К сожалению, ничего. Хотя должно было бы удивить то, что он не понес никакого наказания.
– Вероятно, помогли откупиться деньги и связи отца.
– Вероятно. У погибшего остались мать, жена и дети. Я вот думаю, может, еще кто остался…
– Например?
– Брат, дядя…
– Я посмотрю в интернете и вам скажу.
– Хорошо.
– Вы подозреваете, что мог отомстить кто-то из родных?
– Чем черт не шутит.
– Но как они могли знать, что Шиловский в этот день заедет в то место?
– Ты забываешь о блондинке.
– Хотите сказать, что она специально привезла его туда?
– А почему нет?
– И кто же, по-вашему, это мог быть?
– Например, жена.
– Проще всего показать ее фотографию швейцару.
– Именно это я и намереваюсь сделать. – Мирослава задумчиво смотрела на недопитую чашку чая.
– Что-то еще? – тихо спросил Морис.
– Неплохо было бы поговорить с коллегами Солодовникова, особенно с теми, с кем он шел в тот день.
– Я сомневаюсь, что коллеги станут мстить за гибель своего товарища.
– К сожалению…
– Что?!
