– Так, ничего. Хочу еще поговорить с его соседями, вдруг что-то всплывет.
– Что именно?
– Откуда же мне знать. Кстати, мне нужна твоя помощь.
– В чем?
– Ты должен незаметно сфотографировать жену погибшего Марину Андреевну Солодовникову.
Морис не очень понял, почему нельзя взять фото у самой женщины, но спорить с начальством не стал.
– Как я узнаю, что это именно она?
– Мы с тобой вместе поедем поговорить с ней. Потом ты останешься возле дома и подождешь, пока она куда-нибудь выйдет из дома.
– Понял.
– Ну, вот и хорошо. Давай быстренько уберем со стола, и ты посмотришь, остались ли в роду Солодовниковых близкие родственники мужского пола.
Вскоре Мирослава уже знала, что такие родственники имеются, но не со стороны Артема, а со стороны его жены. Еще не старый отец, два брата и шурин.
– Прекрасно. Именно с них я и начну, – сказала Мирослава.
– Мне поехать с вами? – спросил Морис.
– Если хочешь.
– Хочу.
Когда машина выезжала из ворот, Дон смотрел ей вслед, недовольно помахивая хвостом. Кот никак не мог уяснить, почему хозяевам не сидится дома. Ведь дома так хорошо! Тем более у них есть большой красивый сад, где можно гулять часами. Так нет же! И особой неуемностью к отлучкам из дома отличалась его любимая хозяйка, которую ему хотелось видеть ежечасно, а если быть абсолютно точным, то ежеминутно. Кот тихо вздохнул. Забрался на крыльцо и стал тщательно умываться.
Когда детективы въехали в город, Морис спросил:
– Звонить не будем?
– Куда?
Он пожал плечами.
– Номера сотовых можно узнать у Шуры.
– Нет, не будем, – ответила Мирослава. – Давай начнем с отца. Он работает вахтером на складе, и если нам повезет и будет его смена, то мы сможем поговорить с ним прямо сейчас.
Морис не стал возражать. Адрес склада, где работает отец Солодовниковой, он помнил наизусть, поэтому сразу поехал туда.
Машину они оставили на стоянке и пошли пешком. Не было нужды светить «Мерседес» перед простым сторожем. Во-первых, чтобы не настроить человека сразу против себя, а во‐вторых, чтобы не действовать на нервы всем входящим и выходящим из склада.
Отец вдовы Солодовникова Иван Петрович Решетников встретил их хмурым взглядом и, не здороваясь, процедил сквозь зубы:
– Чего вам еще от нас надо?
– Мы не из полиции.
– Тем более!
– Мы частные детективы и хотим установить, кто именно убил Шиловского.
– К сожалению, не я, – ответил Иван Петрович.
И Мирослава поняла, что он и впрямь сожалеет, что это не его рука покарала убийцу зятя, оставившего его дочь вдовой, а внуков сиротами.
– Простите нас, Иван Петрович, – сказала Мирослава, – но мы вынуждены установить истину.
– Да кому она нужна, ваша истина?! – закричал мужчина. – Вы покрываете убийц и насильников, если у них есть деньги!
– Не мы, – тихо проговорила Мирослава.
– Но такие, как вы! За что воевал мой дед, за что всю жизнь горбатился мой отец и я сам? Чтобы такие, как вы, безнаказанно убивали наших детей?! Ненавижу!
– Морис, идем. – Мирослава потянула Миндаугаса к выходу.
Уже на улице она сказала:
– Ясно, что это не он. – И, тяжело вздохнув, добавила: – Господи, как мне его жалко.
– И что, мы теперь будем искать братьев?
– Будем, – твердо ответила Мирослава. – Братья могли и не информировать отца.
– Между прочим, братья могут нам и накостылять, – предупредил Миндаугас.
– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – приободрила его Мирослава.
– «Надежды юношей питают», – пробормотал себе под нос Морис.
Когда они отъехали на приличное расстояние от склада, Мирослава сказала:
– Я знаю, на каком заводе работают братья и когда заканчивается их смена, но я понятия не имею, как они выглядят, и, даже если они похожи на своего отца, в потоке людей мы их не узнаем.
– Что же делать? – спросил Морис.
– Придется ехать к ним домой.
Морис вздохнул.
– Мне и самой не хочется, – согласилась Мирослава, – но я прикидывала и так, и эдак, выстраивала всевозможные версии, некоторые просто фантастические, но все сходится на том, что Шиловского могли убить только из-за мести.
– Но ведь после того, как он сбил Артема Солодовникова, прошло больше года. Если это месть, то почему так долго ждали?
– Шура тоже задавал мне этот вопрос. Ты же знаешь, как говорят итальянцы: месть – это блюдо, которое подают холодным.
– Так то итальянцы, – протянул Морис.
– Для того чтобы убить человека не в состоянии аффекта, нужно подготовиться и все хорошо рассчитать, – задумчиво проговорила она.
– И вы считаете, что план был разработан не одним человеком?
– Разработан, может быть, и одним, но вот для его воплощения, думаю, ему потребовалась сообщница.
– И это жена Солодовникова?
– Пока не вижу другой кандидатуры.
– Если ваша версия рассыплется, что вы будете делать?
– Придется переключиться на Варвару Пушкарскую. Хотя мне не верится, что кто-то решился мстить за эту девочку.
– А если жениху все-таки удалось узнать правду?
– За гранью вероятного.
– Откуда такая уверенность?
– Послушай, Морис, не лезь вперед батьки в пекло! По-моему, Наполеонов дурно на тебя влияет.
– Еще запретите ему появляться у нас под предлогом того, что он меня «плохому научит», – улыбнулся Морис.
– Запрещать я вам обоим ничего не буду. Но сначала отработаем версию о причастности к убийству Шиловского кого-то из Солодовниковых.
– С кого начнем?
– С шурина.
– С кого?!
– С мужа сестры жены Артема.
– Он-то с какого боку?
– Его жена – сестра Солодовниковой, и она вполне могла уговорить мужа отомстить за супруга своей сестры.
– Ну, да, – с сомнением протянул Морис.
– Ты еще не знаешь силу кукования ночной кукушки.
– Какой еще кукушки? – не понял Морис.
– У нас так говорят – ночная кукушка дневную перекукует, подразумевая под ночной кукушкой жену.
– А кто же тогда дневная кукушка? – спросил Морис.
– Свекровь, – фыркнула Мирослава.
