– Они же двоюродные.
– Но если бы по отцу.
– Они двоюродные по материнской линии, – и, помолчав, вздохнула тихо, – как мы с Витькой.
Морис промолчал. А Мирослава добавила:
– Самое интересное, что не только родные, но и близкий друг Артема Солодовникова, как мне удалось выяснить, безответно влюбленный в Александру, пытались скрыть сам факт существования Калитиной.
– Может, они сами не знали о ней? – предположил Морис.
– Ты имеешь в виду родственников жены Солодовникова?
Морис кивнул.
– Может, и не знали. Хотя это сомнительно. Но уж Томилин-то точно знал.
– Ему могло быть больно вспоминать о ней.
– Ах, какие мы нежные, – фыркнула Мирослава и добавила: – Уже прошло несколько лет.
– Раны от безответной любви долго не заживают, – со знанием дела прокомментировал Морис.
Мирослава покосилась на него, но ничего не сказала. Оставшись в своей комнате наедине с котом, Волгина хотела позвонить Наполеонову и уже начала набирать его номер. Но передумала. «Если Шура ничего не знает о Калитиной, то пусть еще некоторое время побудет в неведении. А то он мне всю плешь проест своими домогательствами», – решила она. В том, что Наполеонов ничего не знал о существовании у Солодовникова двоюродной сестры, Мирослава была уверена.
Она легла спать с мыслью о том, что «утро вечера мудренее». Может, оно и впрямь мудренее, вот только уснуть ей долго не удавалось, и она ворочалась с боку на бок, вызывая недовольство кота. Потом свесила с постели босые ноги, протопала до окна, отодвинула штору и посмотрела на небо, ожидая увидеть на нем полную луну. Не так давно ее подруга Люси со знанием дела рассказывала ей, что полная луна склоняет поэтов к лирическому настроению, а остальным просто мешает спать. Особо впечатлительным даже посылает бессонницу. Но на небе висел тонкий серпик убывающего месяца.
– Ты чего безобразничаешь? – строго спросила его Мирослава.
Месяц встрепенулся и удивленно заморгал. Хотя, может быть, это всего лишь налетевший ветер заставил закачаться ветви деревьев и затрепетать каждый листочек. Но детектив предпочла принять моргание месяца на свой счет. Все-таки, как-никак, родная племянница писательницы и натура не менее одаренная. Поэтому она всерьез попросила ночное светило:
– Скройся, пожалуйста, куда-нибудь и дай мне выспаться.
К ее собственному изумлению, месяц внял ее просьбе и спрятался за как никогда вовремя приплывшую кудрявую тучку. Мирослава прошлепала обратно к кровати. Легла и сразу заснула. Дон облегченно вздохнул и придвинулся к ней вплотную.
Глава 10
В воскресенье утром Мирослава предложила Морису прокатиться в город.
– По делу? – спросил он. – Или так?
– Вообще-то, по делу, – не стала она вводить его в заблуждение. – Я хочу заехать к Марине Солодовниковой и взять у нее на время пару-тройку фотографий Александры Калитиной.
– Понятно.
Мирослава нависла над столом, дотянулась до лица Мориса и щелкнула его по носу.
– Это что еще такое? – удивился он.
– А то, что тебе ничего не понятно.
– Так объясните, зачем же человека по носу с утра щелкать.
Она весело рассмеялась:
– Извини!
– Извиняю.
– После Солодовниковой мы поедем на набережную, вернее, в порт, сядем на «Омик» и доедем до Загородного парка.
– А машина? – спросил он.
– Возле Загородного парка сойдем на берег, сядем на другой «Омик» и вернемся обратно.
– Понятно.
– Но если ты против речной прогулки, мы можем посидеть в «Старой кофейне» или сразу вернуться домой.
– Кто вам сказал, что я против? – Он бросил на Мирославу подозрительно лукавый взгляд, и она быстро вскочила с места, опасаясь получить возвращенный щелчок по носу. Глядя на то, как она удирает из кухни, Морис, смеясь, бросил ей вдогонку: – Напрасно вы подумали, что мое воспитание позволит мне щелкать по носу девушку. – И, мгновенье подумав, добавил: – Даже если она того заслуживает.
– Ага, можешь не заговаривать мне зубы, ссылаясь на свои аристократические манеры.
Морис только укоризненно покачал головой, но Мирослава этого уже не видела. Она готовилась к поездке в своей комнате и через пятнадцать минут уже была готова. Плюс еще десять минут ей пришлось подождать Мориса.
И наконец, они отправились в путь. Кот Дон сидел на крыльце и укоризненно смотрел вслед машине. Глядя на печальные глаза кота, человеку с воображением нетрудно было бы представить, как кот машет на прощание хозяевам лапкой и утирает глаза белоснежным платочком. Но чего не было, того не было, Дон спрыгнул с крыльца и пошел по своим кошачьим делам.
Марина Солодовникова если и удивилась приезду детектива, то виду не подала. Она провела Мирославу в гостиную, а после того, как та устроилась на диване, проговорила:
– Я рассказала вам все, что знаю, еще в прошлый раз, и добавить мне нечего.
– Да, наверное, – не стала спорить с ней Мирослава и добавила: – Я вообще-то к вам по другому вопросу…
– По какому?
– Не могли бы вы одолжить мне на время несколько фотографий Александры Калитиной?
– Чьих фотографий? – На этот раз Марина не скрывала своего удивления.
– Двоюродной сестры вашего мужа.
– Но у меня нет ее фотографий.
– Как? Совсем? – не поверила Мирослава.
– Совсем.
– Ваш муж не приносил с собой семейные альбомы?
– Нет.
– И его сестра не была на вашей свадьбе?
– Представьте себе, нет.
– С трудом, но начинаю представлять, – проговорила Мирослава задумчиво.
– Если уж вам так нужны фотографии этой девушки, – сжалилась над ней Марина, – то мы можем съездить на квартиру моей свекрови и поискать их в семейном альбоме.
Мирослава внимательно посмотрела на молодую женщину и сказала:
– Я была бы вам очень признательна.
– Вы на машине? – спросила Марина.
– Да.
– Я поеду с вами с условием.
– С каким?
– Что вы привезете меня обратно.
– Разумеется.
Поездка из Нового городища до города заняла полтора часа. Детективы вместе с Мариной, которая теперь являлась хозяйкой старой квартиры Солодовниковых, вошли внутрь. Марина, смахнув пыль со стола в гостиной, предложила детективам располагаться, как им удобнее, и стала выгружать на стол старые альбомы, обтянутые плюшем. Вскоре все трое стали чихать от пыли, накопившейся в них.
