– Послушайте, – сказала Мирослава, – с женщинами, как и с мужчинами, вы разберетесь позже. А пока, Наполеонов, я хочу задать тебе вопрос.
– Задавай, – разрешил Шура.
– Полиция изымала из квартиры Солодовниковых фотографии?
– Какие еще фотографии? – удивился Наполеонов.
– Например, Александры Калитиной.
– Кто такая? Почему не знаю?
– Это тебя надо спросить, почему ты не знаешь! – рассердилась Мирослава.
– Погоди когти выпускать, – остановил ее Шура, – объясни.
– Александра Калитина двоюродная сестра Артема Солодовникова!
– Ну и что? – начал он и тут же опомнился. – Погоди, погоди, вроде у Солодовникова никаких родственников, кроме матери, не было?!
– Была! Двоюродная сестра! Но вы ее не нашли!
– Погоди, погоди, но если даже у него есть двоюродная сестра, то она может жить у черта на куличках и не знаться с Солодовниковыми сто лет.
– Все может быть! Но только мать Артема Солодовникова взяла опеку над девочкой, когда она в раннем детстве осталась без родителей, и воспитывала ее вместе со своим сыном.
– Куда же она тогда подевалась? – растерянно спросил Наполеонов.
– Окончила школу и фьють! – Мирослава взмахнула рукой, изображая полет птицы.
– Погоди, погоди, я что-то не понял, что значит фьють?
– А то и значит, что Александра Калитина, окончив школу, по неизвестной причине уехала учиться в другой город.
– Может быть, у нас такого вуза нет?
– Все у нас есть! Просто она решила уехать и больше здесь не появляться.
– Но почему?
– Неизвестно, – пожала плечами Мирослава.
– По-моему, ты что-то темнишь! – Наполеонов погрозил ей пальцем.
– Почему же темню? Я общалась с женой Солодовникова, с его другом, с подругами Александры Калитиной, но никто ничего не знает.
– Действительно странно, – пробормотал Наполеонов.
– Она не была ни на похоронах брата, ни на похоронах тетки.
– Не была, – подтвердил следователь.
– Плюс к этому пропали все ее фотографии.
– Как это пропали?!
– Можно сказать, что испарились.
– И варианты?
– Был вариант, что их изъяла полиция. Теперь осталось два.
– Какие?
– Либо их уничтожили тетка и брат, либо забрала сама Калитина.
– И нам не видать их как своего носа.
– Полиция может запросить в школе фотографию всего класса после выпускного, и кто-нибудь из учителей укажет, где же там Калитина.
– Идея! – подскочил Наполеонов.
«Вот и пусть полиция хоть немного поработает», – подумала Мирослава. Сама же она решительно настроилась на ожидание приезда Люси Гвоздиковой.
И вот наконец этот день настал.
Глава 11
Но Мирослава отправилась к Людмиле Гвоздиковой только на следующий день, разумно рассудив, что после возвращения надо дать человеку прийти в себя.
Она приехала в знакомый двор, поднялась на этаж, нажала на кнопку звонка. Ей показалось, что дверь откроет дедушка Людмилы. Но она ошиблась. Когда дверь распахнулась, на ее пороге она увидела симпатичную брюнетку с нежно-голубыми глазами. Это неожиданное сочетание черного и голубого заворожило ее, и она засмотрелась на женщину чуть дольше, чем дозволяют правила хорошего тона. Но женщина не обиделась, она весело рассмеялась.
– Это не линзы.
– Что? – невольно переспросила Мирослава.
– Я хочу сказать, что цвет глаз у меня натуральный и волосы тоже свои.
– Да, конечно, – пришла в себя Мирослава, – я детектив…
– Знаю, знаю, – перебила ее женщина, – Мирослава Волгина. Мне дедушка все рассказал, а я Людмила Гвоздикова, заходите, пожалуйста.
– Гвоздикова? – повторила Мирослава.
– Ага, Гвоздикова. Я оставила свою фамилию, лень менять кучу документов. А муж и дети Парамоновы. Так вот и живем. – Она снова рассмеялась и добавила весело: – Хорошо живем.
– Ну и отлично, – порадовалась за нее Мирослава, – а я пришла поговорить с вами об Александре Калитиной.
– А почему это вдруг Сашка заинтересовала детектива?
– Она была сестрой погибшего Артема Солодовникова.
– Ах да, – печально вздохнула Людмила.
– Вы хорошо знали Александру?
– Неплохо. Мы с ней дружили.
– А потом она неожиданно уехала…
– Ну почему же неожиданно, – потупила глаза Гвоздикова.
– Вы знаете причину?
– Не только я…
– Не только вы?
– Конечно. Хотя они, может быть, просто догадываются. Или не хотят знать! – Люда тряхнула густой гривой смоляных волос.
– Может быть, вы введете меня в курс дела? – осторожно проговорила Мирослава.
– Было бы куда вводить, – отмахнулась Гвоздикова. – Просто Сашка втюрилась в своего двоюродного брата! Ах, какой «шкандаль», – передразнила она кого-то.
– И из-за этого поссорилась с Солодовниковыми?
Людмила кивнула и добавила:
– Вернее, Артему было до лампочки, он просто не отвечал Сашке взаимностью. А мать его, Сашкина тетка, была оскорблена, так сказать, в лучших чувствах.
– Но почему?
– И я тоже не раз задавала себе этот вопрос и не находила ответа. По-моему просто ханжество какое-то! И, представляете, выставила Сашку из дому! Хотя сама до этого, извините за прямоту, продала Сашкину квартиру и прос…ла ее деньги.
– Понятно. А откуда Инна Гавриловна узнала, что племянница влюблена в ее сына?
– Так эта дурочка сама ей призналась, – хмыкнула Людмила.
– Печальная история.
– Очень, – согласилась Гвоздикова.
– Так это, значит, Инна Гавриловна уничтожила все фотографии Александры, начиная с младенческих?
– С нее станется, – буркнула Людмила.
– А у вас есть фотография Калитиной?
– Только с выпускного бала.
– Вы не могли бы дать мне ее на время?
– Я так и знала, что вы об этом спросите, – фыркнула Гвоздикова, – поэтому вчера сделала дубликат.
– Вы очень предусмотрительны, – доброжелательно улыбнулась Мирослава.
– Кстати, я ждала вас вчера. – Людмила бросила на Мирославу пытливый взгляд.
– Я не осмелилась беспокоить вас сразу в день приезда.
