– Это очень удобно.
– Еще бы! – согласился с ней Павел и первым решительно зашагал к столику, за которым щебетала Людмила и сидел неподвижно, как античная статуя, Морис.
«Интересно, он хотя бы поел…» – подумала Мирослава, устремляясь за Омелиным.
Мирослава услышала обращенные к Людмиле слова Павла, первым подошедшего к столику:
– Ты хотя бы знаешь, сколько сейчас времени?
Та отозвалась уже слышанными утром от нее Мирославой словами Грибоедова:
– «Счастливые часов не соблюдают».
– Угу, – хмыкнул Омелин, – только во власти нашего шефа за пару минут лишить тебя не только этого счастья, но и премии, а то и места работы.
– Ой, Пашка прав! – Людмила вскочила с места и пожаловалась детективам: – Не начальник, а зверь! Только и работаем на него, узурпатора, не покладая рук.
Омелин снова хмыкнул, после чего бесцеремонно подхватил сослуживицу под локоток и потащил к выходу. На ходу он бросил, кивая обоим детективам: – Пока, приятно было познакомиться.
– До свиданья! – закричала Людмила уже от двери.
Морис и Мирослава помахали им рукой:
– Пока, пока.
Потом Мирослава повернулась к Морису и спросила:
– Ну как ты? Жив?
– Еле-еле, – отозвался он голосом умирающего. И сделал вид, что вытирает пот со лба. Уже в салоне «БМВ» он спросил: – Смею ли я надеяться, что муки мои оказались ненапрасными?
– Смеешь, – улыбнулась Мирослава и принялась рассказывать то немногое, что ей удалось узнать от Омелина.
– Так, выходит, Александра Калитина в городе?
– По крайней мере, по словам Павла, несколько дней назад была. Где же она может обитать?.. На съемной квартире?
– Но почему она не пришла к соседям, к друзьям?
– А зачем ей светиться? – вопросом на вопрос ответила Мирослава.
– Вы уверены, что это она… Константина Шиловского? – осторожно проговорил Морис.
– Быть уверенной на сто процентов я в этом не могу, однако все ниточки тянутся к Калитиной.
– Вопрос в том, как ее найти.
– Мы должны пораскинуть мозгами и обнаружить человека, к которому Калитина могла обратиться по приезде. Или хотя бы встретить его где-то случайно.
– Если отпадают соседи, школьные друзья, родственники, то кто же остается?
– Друзья друзей, например, – сказала Мирослава и вдруг замолчала.
– Что? – спросил Морис.
– Я вот думаю, были ли близкие подруги у ее тети…
– У тети?
– Ну да! Ведь если они были, то бывали в доме Солодовниковых и хорошо знали Сашу. А она знала их.
– Наверное, об этом знают соседи.
– Наверное. И должна знать сноха Инны Гавриловны Марина Солодовникова.
– Но она о них не упоминала.
– Ей просто могло не прийти в голову, что они интересны нам. Тем более что сами мы не интересовались подругами ее свекрови.
– Позвоните ей сейчас?
– Нет, пожалуй, из дома. Возможно, нам еще придется ехать в Новое городище. Но только завтра.
– Ехать к Марине Солодовниковой?
– Угу.
– Зачем?
– Этого я пока не знаю.
– Опять интуиция? – иронично улыбнулся Морис.
– Что-то типа того.
– А какие планы у нас на сегодня?
– Валяться на постели в обнимку с книжкой и котом.
– А мне в этих планах места нет?
– А тебя ждет крыжовник, – напомнила Мирослава ему ехидно.
– Ну да, ну да, – покивал он притворно печально.
– Сам виноват, – не проявила она сочувствия и напомнила: – Я предлагала его съесть! И никаких проблем.
– Вот наступит зима, и вы запоете совсем другие песни, – пообещал он.
Насчет поездки в Новое городище Мирослава как в воду глядела. Ее вечерний звонок вызвал бурную реакцию у Солодовниковой.
– Ну куда вы пропали? – спросила она, едва сняв трубку.
– То есть? – несколько растерялась Мирослава.
– Я потеряла вашу визитку, – виновато призналась Марина, – думала, вы мне сами позвоните, а вы все не звоните и не звоните.
«А ведь могли и совсем не позвонить» – пронеслось в голове у Мирославы. И она осторожно спросила:
– У вас что-то случилось?
– Слава богу, ничего ужасного не произошло, – отозвалась Солодовникова, – просто я перебирала старые бумаги и фотографии мужа. Вы ведь искали фотографию его сестры, я и подумала, может, она есть где-то в бумагах мужа.
– Нашли?
– Фотографию не нашла. Но зато я нашла письма.
– Чьи письма?
– Его сестры! Оказывается, она писала ему несколько раз, но он ничего мне об этом не говорил.
– Письма в конвертах? – быстро спросила Мирослава.
– Да…
– Вы их оттуда не вынимали?
– Нет, зачем мне?! – обиделась Марина. – Я не настолько любопытна и беспардонна, чтобы читать письма, предназначенные не мне.
– Это хорошо, – похвалила Мирослава.
На том конце провода послышалось какое-то неразборчивое ворчание.
– Марина, не сердитесь на меня, пожалуйста, – попросила Мирослава, – я вовсе не хотела вас обидеть. Просто это очень важно, чтобы к письмам никто больше не прикасался.
– Я понимаю.
– Завтра утром мы приедем к вам…
– Заберете письма?
– Не совсем. – Она не стала пугать женщину заранее сообщением, что письма должны забрать официальные лица, просто сказала: – У меня к вам будет еще пара вопросов.
– А по телефону нельзя? – спросила женщина.
– Нежелательно.
– Тогда до завтра.
– Доброго вечера. – Мирослава отключила связь.
Волгиной еще предстояло сделать звонок Наполеонову. Нужен был ордер на изъятие писем, и в то же время она пока не хотела сообщать следствию все, что было ей известно.
Она собиралась провести свое собственное расследование так тонко, чтобы ни малейшим неосторожным движением не спугнуть того, кого ищет. Ведь, заподозрив неладное, Калитина могла легко упорхнуть из города, тем более что на данный момент не было ничего, что доказывало бы ее вину.
Наполеонов, едва взяв трубку, сразу сказал, что он сегодня не приедет.
– И не надо, – ошарашила его Мирослава.
– Как так не надо? – изумился он.
– Есть нечего, – унылым голосом проговорила Волгина, – ни мяса, ни рыбы, ни пирогов, не говоря о пирожных, одни овощи и фрукты.
