– У них река.
– Тем более! На середину реки, там тебя кто-нибудь напугает, перевернешься – плавать не умеешь толком – и утонешь. Нет, нет и еще раз нет! Если едет ватрушка, не едешь ты!
Собрав сына в дорогу, Ирина и сама рухнула в кровать. Сил не было никаких. А завтра еще в несусветную рань вставать, чтобы проводить сына на чужую дачу.
Родители Дани написали, что приедут за Ваней в семь часов утра, чтобы побольше времени провести за городом. Это все было прекрасно, и родители Дани были прекрасные люди, без всяких затей. Но для Ирины это значило, что в шесть надо было просыпаться, чтобы закончить сборы в дорогу и успеть умыть, причесать и накормить сына.
А потом поспать тоже не удастся. Ведь надо было что-то решать с Вадой. Не век же ей жить у Ирины в спальне!
И, засыпая, Ирина корила себя. И зачем только она поперлась на эту встречу выпускников!
Одна радость, с Машкой они помирились. И при мысли об этом в душе у Иры стало распространяться какое-то удивительное тепло. А потом она быстро заснула, хотя сделать это на узком и неудобном диванчике, казалось, будет очень сложно.
На следующее утро Ирина успела провернуть отправку сына с рекордной скоростью. Уже в шесть тридцать он был полностью готов. А в шесть тридцать пять родители Дани сигналили у подъезда. Им тоже не терпелось попасть на свою любимую дачу поскорее.
Отец Дани радовался больше самих детей.
– До пробок прорвемся, – возбужденно потирая руки, объяснял он Ирине. – И за час домчимся. А то один раз мы в пятницу вечером выехали, так вместо часа мы ехали знаете сколько? Три с половиной часа! Мой личный рекорд – это пять часов сорок шесть минут. Дело было в канун майских праздников. Выехал я из города в пять вечера, на даче оказался около одиннадцати. И главное, пробки на дорогах и не думали рассасываться.
После отъезда Дани с семьей Ирина прилегла, надеясь еще немного поспать. Не тут-то было.
В дверь снова позвонили. Кто это может быть? Ваня? Что-то забыл? И не думая об осторожности, Ирина распахнула дверь.
И тут же испуганно охнула.
В дверях стояло нечто необъятное, закрывающее собой весь проем. Ире понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и понять, что ничего страшного не происходит. Это всего лишь ее бывший одноклассник пожаловал.
– Леха! Напугал!
– Ты почему дверь без спроса открываешь? – строго спросил Леша.
Ирине ответить было нечего. Поэтому она спросила:
– Ты что тут делаешь?
– Меня Грибова прислала.
– Зачем?
– Тебя сменить. Посижу у тебя, покараулю нашу кралю.
– И как ты себе это представляешь? Ты будешь дежурить, а я куда пойду?
– Куда хочешь. По магазинам прошвырнись. Вы, женщины, это любите.
Может, оно и так, только последнюю заначку Ира истратила вчера на свое новое платье. Денег у нее оставалось в обрез. Но признаваться в этом Лехе она не собиралась.
– В семь утра по магазинам?
– Многие в восемь уже открыты. А то есть еще те, что круглосуточно работают. Ну, иди уже, чего ждешь?
Ирина покачала головой. Ее охватило какое-то сомнение. Все в поведении Лехи выглядело странно. Не могла Грибова прислать его, не уведомив об этом Ирину. И настойчивое желание Лехи выпихнуть Ирину, чтобы остаться один на один с их находкой, тоже Ирину настораживало.
– А если я сейчас Наташке позвоню?
– Зачем? Она меня прислала. Еще вчера мы с ней договорились, что я к тебе приеду.
Но чем настойчивей убеждал ее Леха, что намерения его чисты и, более того, согласованы с руководством, тем меньше верила ему Ирина.
– Топай отсюда! – велела она Лехе и захлопнула перед ним дверь.
Против ожидания Леха не стал ломиться и шуметь. И когда Ирина спустя пару минут выглянула в глазок, то на лестничной площадке перед своей дверью уже никого не обнаружила. Как ни странно, это напрягло ее еще сильней. Сколько она себя помнила, Леха всегда добивался своего с шумом, а если требовалось, то и с дракой. С чего вдруг сегодня явлена такая кротость?
Ирина снова легла в постель и попыталась подремать. Но вскоре ее разбудил телефонный звонок. Это была Грибова.
Услышав о раннем визите Лехи, она возмутилась:
– Врет он все! Не присылала я его к тебе.
– Я так и подумала.
– Никому не открывай! Никого не впускай! Мы с Витей сейчас едем в офис этого ЧОПа, пусть покажут нам записи видеонаблюдения с автостоянки. Может, тогда вопрос с Димой прояснится.
– Он еще не нашелся?
– Нет. Танька вся в панике. Всю ночь на каплях. Я сама разговаривала сейчас с его парнями, они клянутся, что ни у одной из любовниц папаши нет. Они их всех обзвонили.
– Так уж и всех?
– В любом случае очень настораживает тот факт, что Дима бросил чужую машину на стоянке. Да еще дверь оставил открытой.
– Думаешь, его похитили?
– Все можно ожидать.
– А ты не могла бы у мальчишек узнать имя владельца красной «Санта-Фе»?
Грибова одобрительно хмыкнула:
– Правильно мыслишь! Я тоже подумала, если в багажнике у мужика обретаются такие ценные куколки, может, и сам он непростая пташка. Но спрашивать у мальчишек нужды нет. Я уже сама все выяснила.
– Как?
– Не имей сто рублей, а имей сто друзей! – хвастливо заявила Грибова. – У меня есть знакомый в ГИБДД. У них в базе данных все машины записаны. Я ему наврала, что этот тип на «Санта-Фе» подрезал меня на повороте, крыло мне поцарапал, а сам удрал. Так что записывай. Зовут этого господина Плешаков Владимир Иванович. Год рождения 1957-й. У-у-у… какой старый.
– Всего-то шестьдесят с небольшим человеку.
– Прописка городская, это хорошо. Проще будет его найти. Найдем и потолкуем, как это в багажнике его машины нарисовалась секретная разработка, да еще не наша, а какая-то иностранная.
– Почему ты про наших так плохо думаешь?
– Я реалистка. Ничего подобного мы еще много лет не сделаем. А когда сделаем, наша Вада будет похожа на целлулоидных пупсов, которые продавались в советские годы в игрушечных магазинах. Помнишь, с пышными блестящими волосами, круглыми глазами и носами-пуговками. Таков идеал красоты нашего человека.
В общем, Ирина была с Грибовой согласна. Немножко было обидно за наших, но в целом все верно. И все же Ирина попыталась немножко поспорить с Грибовой. Но та, как уже говорилось, ничьего мнения, кроме своего собственного, в расчет не принимала, а потому и слушать не слушала.
– Все! Пока! Когда будут новости, я тебе перезвоню. И умоляю, на порог не пускай этого Леху. Неизвестно ведь, что у него на уме.
