– Машина принадлежит моей дочери, – объяснил он, несколько деморализованный многочисленной компанией, возникшей у него на пороге и интересующейся красной «Санта-Фе». – Это был мой подарок. Так что в итоге я лишь плачу за машину налоги и регулярно оплачиваю штрафы, которые пачками собирает мой зять.
– А чем занимается ваш зять?
– Он ученый.
– Биолог?
– Вообще-то компьютерщик. Сейчас работает в финансируемом откуда-то сверху научном центре. Что-то они там с коллегами мудрят в сфере высоких технологий. Зять рассказывал, будто бы они у себя, ни много ни мало, пытаются соорудить наш собственный исключительно российский искусственный разум.
Почуяв, что ветер удачи наконец подул в их направлении, друзья обрадовано переглянулись.
Вот и первая зацепочка.
А Плешаков, ничего не замечая, продолжал:
– Ничего не скажешь, платят им там прилично, но если спросить меня, так я скажу, вряд ли у них что-то дельное получится.
– Это почему же?
– А потому, что вместо того чтобы разрабатывать свои собственные идеи, они пытаются скопировать уже имеющиеся. Дочь мне рассказывала, что большая часть отпущенного им финансирования уходит на то, чтобы приобрести новейшие разработки, разобрать их и понять, как они работают. А это заведомо путь в никуда. Ценно лишь то, что человек сам выстрадал. А когда он это украл, пользы не будет.
Но как бы ни относился господин Плешаков к деятельности своего зятя, это было уже на что-то похоже. Вырисовывалась прямая связь владельца красной «Санта-Фе» и Вады.
– А где ваш зять сейчас?
– Они уехали отдыхать. А в чем дело, собственно говоря?
– Дело в том, что в принадлежащей вашему зятю машине должна была находиться одна весьма ценная разработка. Но она исчезла.
– Ему грозят неприятности? – с живостью отозвался Плешаков.
– И огромные.
– Вот и отлично! – оживился Плешаков еще сильней. – Я этому только рад.
Он и впрямь был настолько рад, что даже пригласил Грибову с Ириной, как наиболее достойных, на его взгляд, зайти к нему в дом.
Машка втиснулась без приглашения, но, как обычно, ей это сошло с рук.
Прямо напротив двери висел художественный портрет молодой женщины. Миловидной и круглолицей, со смеющимися глазами и ямочками на щеках. Перед портретом на тумбочке стояла ваза с живыми цветами.
– Это ваша дочь? – спросила Ирина, указывая на портрет девушки, чье лицо показалось ей знакомым.
Где-то она ее уже видела. И совсем недавно. Но где? Или там была просто похожая женщина?
И все же получив от господина Плешакова на свой вопрос утвердительный ответ, вежливо похвалила:
– Она у вас очень симпатичная.
– Красавица! – с гордостью сообщил им отец. – И умница! Ариночка институт с красным дипломом окончила. Школу с золотой медалью. А вот с мужем не повезло! Правильно говорят, не в красоте да не в уме счастье.
– Вам так не нравится ваш зять! А почему?
– Это не ваше дело, – огрызнулся Плешаков. – Но вообще могу сказать, он прохвост и мерзавец. И если эта история поможет моей дочери, избавит ее от муженька, который ей все нервы истрепал, то я буду этому очень рад. А если Мета еще и посадят, я буду просто счастлив. Желательно, чтобы он пожизненное получил. Как думаете, если дело государственной важности окажется, могут его посадить?
– Если государственной, то могут. Вы нам скажите точно, где он работает.
– Я точно не знаю, но для такого дела, конечно, разузнаю. Прямо сейчас. Подождите тут, и я вам сообщу подробности. Все со своей стороны сделаю, чтобы этого негодяя за решетку засадить!
Кровожадность господина Плешакова в отношении его зятя здорово удивила сыщиков. И когда тот скрылся в комнате, велев сыщицам ждать его в холле, девушки невольно об этой странности разговорились.
– И чего это папенька так раздухарился?
– Странно. Ну, крутит-мутит там зятек что-то с государственным финансированием, что-то себе в карман, что-то подельничкам, так папенька, напротив, рад должен был быть. Для его же доченьки муженек старается. Ей же прямая выгода, если муж для пополнения их семейного бюджета старается.
– Да, позиция отца мне тоже непонятна. Неужели такой принципиальный?
– Скорей такое впечатление, что этот Мет чем-то ему лично досадил.
– И что это за имя такое дурацкое – Мет?
Впрочем, имя оказалось самое обычное – Матвей. Но то ли он сам, то ли его родители сократили это красивое ветхозаветное имя до коротенького и убогого Мета.
Господин Плешаков в своей жажде вредительства нелюбимому зятю разузнал также подробности о том, где работал Мет. Узнал адрес, узнал название конторы. Научно-производственный центр «Прометей», так он назывался. Кроме того, господин Плешаков узнал также должность, которую занимал Мет. И она звучала солидно – руководитель научной лаборатории.
– Это я все с его визитки выяснил, – объяснил господин Плешаков, когда вновь появился перед сыщицами. – Мет мне, еще когда впервые к Арине свататься приходил, вручил. Я мельком глянул и в стол кинул. Думал, вообще выбросил бумажонку, но нашел. Вот, дарю ее вам!
– Может, дадите еще телефон вашей дочери?
– Арину оставьте в покое! – отрезал Плешаков. – Достаточно моя девочка уже натерпелась от этого монстра.
Уже и монстра!
Поистине, неприязнь господина Плешакова к своему зятю переходила всякие границы разумного. Но подругам это было лишь на руку.
На визитке, переданной им Плешаковым, имелось два телефонных номера.
Казалось бы, удача улыбнулась сыщикам. Но рано они радовались: ни тот ни другой номер не отвечал. По служебному просто никто не брал трубку, а второй был выключен.
И получалось, что вариантов не было, и путь сыщиков вел прямехонько в научный центр «Прометей», где этот Мет трудился на благо самого себя и отчизны. Первое благо, конечно, было приоритетным.
– Придется лично туда смотаться.
– Если хозяин Вады – это он или кто-то из руководителей проекта, то они в первую очередь и должны быть заинтересованы в том, чтобы Вада вернулась в их распоряжение.
– Поедем к ним прямо сейчас.
– Сейчас уже поздно. Десятый час вечера.
Да, как-то незаметно пролетел этот день.
– Пока доберемся, будет одиннадцать. Вряд ли в это время в научном центре кто-то еще будет находиться. Не говоря уж о том, что сам Мет уехал куда-то отдыхать.
– Будто бы, кроме него, там сотрудников нет. Если у них форс-мажор, пропал ценный образец, то будут совещаться хоть всю ночь.
Но Грибова считала, что для разговора с учеными будет вполне достаточно, если от них поедет не вся компания, а лишь два-три чело- века.
