– А как ты теперь? Снова замужем?
– Так ты не знаешь?
Аня выглядела слегка разочарованной.
Видимо, слух о ее замужестве должен был облететь и потрясти уже всех.
– Муж у меня инженер. Энергетик. Работает в «Газпроме». Руководитель отдела. Скоро идет на повышение в Москву.
Да, с таким мужем можно и о себе позаботиться. Тем более если больше не о ком. Потому что детей у Ани, как поняла Ирина, нет и не предвидится. Муж у Ани, судя по фотографиям, был старше самой Ани лет на двадцать. И судя по обильным морщинам, покрывавшим его чело, ему не на повышение надо было идти, а на пенсию.
– А Танька идиотка. Просто клиническая!
Задумавшись, Ирина только сейчас вспомнила, что Потапов продолжает наглаживать ее коленку. Она с отвращением взглянула на него и сбросила его руку. Но он на это даже внимания не обратил, потому что уже был увлечен разговором с другой своей соседкой – Тамарой Боровой, которая была совсем не против такого внимания Димы.
– Поговаривают, – продолжала шептать ей на ухо Аня, – что Димкино поведение даже стало объектом внимания неких батюшек.
– Кого?
– Общество нравственности.
– Это еще что такое?
– Некое добровольное общественное образование, которое присматривает за поведением граждан.
– Всех поголовно? – ужаснулась Ирина.
– Нет, пока только некоторых, – с сожалением призналась Аня. – Называется оно «Общество нравственности». Мне кажется, туда входят священники или какие-то религиозные деятели.
– Почему?
– А кого еще может в наше время волновать проблема нравственности? Уж не политиков, это точно. И вот эти люди обратили внимание на поведение Димы и всерьез заинтересовались его многочисленными похождениями при законной жене.
– Какой-то бред.
– Наверное, они и впрямь с головой не шибко дружат. Только дело они свое знают. И все похождения Димы учитывают. Когда выяснилось, что он своей жене за месяц изменил больше двенадцати раз, и все с разными женщинами, они сказали, что он преступает порог дозволенного. И стали от Димы требовать, чтобы он угомонился.
– Ты это все откуда знаешь?
– Так от Таньки. Мне Танька все сама рассказала.
– Зачем?
– Боится она, как бы эти общественники чего с ее Димочкой не сделали.
– А что они могут?
– Мало ли. Дима-то гуляка еще тот. Его уже несколько раз предупреждали, да он никого не слушает. Смеется только. Говорит, что никого не боится. А Таня считает, что эти из общества шутить не будут.
Ирина впервые слышала о чем-то подобном. И если честно, то не очень поверила Аньке. Но все-таки решила, что потом расспросит Таню об этом загадочном обществе, которому есть дело до измен чужих мужей.
Вокруг все с увлечением ели, пили и болтали.
Анька продолжала болтать о том о сем.
С огорчением Ирина узнала, что муж у Маши был, да много лет назад умер от пьянства. Потом она больше замуж не пошла. Анька заедала и запивала все эти сплетни и ничуть не переживала. А у Иры кусок в горло не лез.
Она то и дело поглядывала на Таню, и ей было смертельно стыдно, что она позволила подруге опуститься до такого состояния.
Но Таня тоже виновата.
Почему она ни словом ни обмолвилась о том, насколько плохо у нее обстоят дела.
Ну, допустим, последний раз они разговаривали года четыре назад, и было это на Новый год, когда они обменялись дежурными поздравлениями. Но ведь перед этим они разговаривали… э-э-э… лет пять назад, или шесть, или семь. У Иры тогда заболел Ваня, ничем было не сбить температуру, и она звонила подруге, которая тут же посоветовала какое-то простое лекарство, которое моментально помогло.
Но не виделись они уже лет десять. И в последний раз Таня тоже выглядела зачуханной. Но тогда у нее на одной руке висел мальчишка лет восьми, которого она тащила в музыкальную школу. Еще один скакал рядом с ней, чеканя мяч и дожидаясь, пока его отведут в спортивную секцию. А сама Таня разговаривала по телефону, объясняя старшему, как справиться с домашним сочинением. Поэтому ее несколько потрепанный вид имел реальное объяснение.
Но теперь-то что? Дети выросли. Муж загулял. Внимания никто из них не требует. Самое время заняться собой и своей внешностью.
Едва представилась такая возможность, Ирина встала со своего места и подошла к Тане.
– Привет.
– А я уж думала, что ты и не захочешь со мной разговаривать.
– Почему?
– Не знаю. Никто не разговаривает. Совсем как в школе. Обычная история. Я что-то говорю, спрашиваю, а меня не слышат.
– Наверное, ты слишком тихо говоришь.
Голосок у Тани и впрямь был едва слышный.
Ирине и самой приходилось напрягать слух, чтобы ее услышать. Неудивительно, что у горластого Димы тихая жена не пользовалась уважением. Вот если бы она могла гаркнуть на него, а еще лучше треснуть кулаком по столу, тогда, наверное, отношение бы у него к жене было другое.
– Нет, просто я никому не интересна. Знаешь, я тут сидела, смотрела на вас с Димой и вдруг подумала, что ты была бы ему куда лучшей женой, чем я. Любая бы из девчонок подходила на эту роль больше.
– Что ты! Никто из нас не родил бы ему пятерых сыновей! Ты же у нас мать-героиня!
Глядя на худенькую и маленькую Таню, чей рост не превышал метра пятидесяти пяти, а вес сорока пяти килограммов, трудно было поверить, что она способна выносить и родить пятерых здоровенных богатырей. Но хрупкое телосложение не помешало Тане справиться с обязанностями материнства. Вот только ни любви, ни даже уважения своего мужа она этим не заслужила.
И Ирина решила приободрить подругу:
– Танюша, а ты приходи ко мне в гости. Правда! Вот прямо завтра и приходи. Ты же у меня никогда не была.
– Ой, я не смогу.
– Почему?
– А кто будет готовить обед мальчикам? Потом у меня стирки много накопилось. И уборку я сегодня не делала, к празднику готовилась.
Ирина с недоумением взглянула на Таню.
Готовилась? Что она имеет в виду? Одевалась и причесывалась? То есть в обычные дни Танька выглядит еще хуже сегодняшнего? И такое возможно?
Но оказалось, что Таня говорит не про себя, готовилась к празднику не она сама, к нему готовился торт, который планировали подать на десерт.
– Грибова мне позвонила и сказала, что знает, я готовлю очень вкусные тортики. И что нам для праздника нужен большой торт, по меньшей мере, трехэтажный. Вот я и провозилась вчера весь день. Пока коржи испечешь, пока крем сделаешь, пока украсишь. Все требует времени. Но не жалко потраченного времени, очень красивый торт получился.
