Большой человек и будущее у него большое, а что ждет Валеру, кроме нудной унизительной работы и алкоголизма?
А ведь он мог бы тоже стать элитой общества, если бы не Димина горячность! Как бы там ни было, кто бы ни нанес роковой удар, но зачинщиком драки точно был Дима. Именно он первый вмазал сопернику по лицу.
Если сначала зависть подхлестывала Валеру, призывая к здоровой конкуренции, то теперь, когда он ткнулся во все двери и убедился, что все они для него заперты из-за судимости, это тягостное чувство превратилось в навязчивую идею.
Плохо было уже не то, что сам он в заднице, а то, что Дима на коне.
Если бы общество оставило Валере хоть один шанс вернуться к той жизни, о которой он мечтал в юности, Смышляев использовал бы его и забыл о Диме, но безнадежность редко идет на пользу человеческой душе.
Чем больше Дима помогал с матерью, тем больше Валера его ненавидел.
За время маминой болезни он подружился с ее деревенской приятельницей. Дочка этой приятельницы, Ульяна, очень нравилась ему, но Валера понимал, что тут без вариантов.
В его положении рассчитывать на взаимность можно было только у дам таких же ущербных, как он сам.
Как-то мамина подруга в порыве откровенности призналась ему, что Дима попортил Ульяну и теперь морочит девке голову, а жениться не собирается.
Тут тлеющая ненависть вспыхнула яростным белым огнем. Дима берет все, что хочется, даже то, на что у него нет никакого права, а Валере не достается ничего!
Смышляев был готов на что угодно, лишь бы только скинуть Диму с вершины блаженства.
Он честно пытался держаться в рамках закона и сначала просто хотел открыть глаза Диминой жене на измену ее образцового супруга.
Но эта сучка не стала с ним разговаривать, даже не открыла дверь, только назвала его «тем самым уголовником, который тянет деньги у Димы», и пригрозила вызвать милицию, если он сию секунду не уберется.
Смышляев убрался.
Татьяна Гавриловна, так звали мать Ульяны, утешала его, как могла, а потом предложила убить Диму.
Она все сделает сама. Димина жена иногда приглашает ее помочь по дому, так что Валере нужно лишь вынести с работы тот самый яд, о котором он не так давно рассказывал. Действительно, был такой разговор, он со смехом посетовал на непоследовательность сотрудников, которые боятся пускать его в помещения, где хранят свои кошельки, зато спокойно дают неограниченный доступ к раствору Клеричи, веществу, которым можно отравить полгорода, прежде чем люди догадаются, что дело нечисто.
Валера изумился, но Татьяна Гавриловна сказала, что не для того девку растила, чтобы ее портили всякие сволочи и не женились. Уже за одно это Дима заслуживает смерти, но главная проблема в том, что Ульяночка никак не может оторваться от любовника. Сейчас нравы попроще, замуж и не девочкой возьмут и, если повезет, не сильно будут попрекать, но для этого дочке надо искать мужа, а не сидеть возле Димы, будто она его благоверная.
Сволочь Тиходольский задурил Ульяне голову, а годы-то идут. Через пару лет уже поздно будет.
А вот если Дима умрет, то Ульяна погорюет да и найдет себе мужика.
Смышляев мечтал, чтобы Дима сдох, а его сытая высокомерная жена осталась одна и поняла, что без мужа она такое же ничтожество, как и бывший зэк. Очень хотелось увидеть ненавистную рожу в гробу и хоть в чем-то одержать победу. Ты сдох, а я пока еще жив! Я дышу, а ты корм для червей, и все твои заслуги никому не интересны больше.
Но все же он попытался обуздать себя, поехал к Диме и заявил, что все знает о его молодой любовнице и расскажет жене, если Тиходольский не найдет ему действительно хорошую работу и не устроит на заочное в институт.
Только Дима рассмеялся в ответ, он обеими руками «за». Валера только подвигнет его на то, что он давно хочет, но боится сделать. Самому признаваться в изменах и просить о разводе у него язык не поворачивается, а если жена все узнает от Валеры, задача его существенно облегчится.
Шантажа он не боится, стало быть, из страха хлопотать не собирается. Мог бы из дружеских чувств, если бы старый приятель попросил по-хорошему, а не занимался вымогательством.
В общем, Тиходольский ухватился за Валерину попытку шантажа, чтобы окончательно закрыть перед ним все моральные обязательства и вышвырнуть жалкого уголовника из своей благополучной интересной жизни.
Кипя от ненависти, щедро политой бензином унижения, Валера вынес с работы бутыль раствора Клеричи и передал ее Татьяне Гавриловне.
Если бы он только знал, что яд примет ребенок!
Но Дима никому не рассказал, что сын заболел, даже своей любовнице.
Валера узнал обо всем только через две недели после похорон парнишки.
От мысли, что стал причиной гибели ни в чем не повинного юного существа, Смышляев впал в отчаяние. Татьяна Гавриловна клялась, что произошла страшная ошибка, но Валера не заметил в своей подельнице ни угрызений совести, ни ужаса, и он стал подозревать, что вовсе не Дима был ее целью.
Он нагрубил ей, выгнал из дому и пригрозил Татьяне Гавриловне, что пойдет в милицию и во всем признается, если только она еще раз сунется в их семью. Мама удивлялась, куда исчезла преданная подруга, но потом решила, что она просто устала о ней заботиться.
Угрызения совести оказались такими невыносимыми, что Валера, до этого переносивший удары судьбы без алкогольной анестезии, начал пить, и так крепко, что однажды устроил на работе дебош, а коллеги ничего спускать на тормозах не стали. «Черного кобеля не отмоешь добела», – говорили они, и вообще им, кажется, было приятно, что зэк оказался именно таким, каким должен быть – тупым и агрессивным алкашом.
Иногда ему невыносимо хотелось признаться следователю, но Валера знал, что на зоне делают с убийцами детей, поэтому молчал, но совесть точила его, он стал замкнутым, агрессивным и однажды убил заключенного, который пытался его под себя подмять.
Тут уж никого не интересовало, была это самооборона или нет, впаяли по полной.
Как ни странно, Валере стало легче, он решил, что заслуженно наказан за убийство ребенка и сможет, когда освободится, праведно дожить остаток жизни.
И снова не срослось. Мама состарилась и плоховато соображала, соседи по коммуналке шарахались и во все глаза следили за ним, чтобы поймать за руку и снова упечь на зону, а на работу не брали вообще никуда.
На зоне Смышляев разучился пить, а теперь хотел бы вернуться к этой привычке, но было не на что.
Он думал то повеситься, то проситься в монастырь, то уехать в какую-нибудь заброшенную деревню и жить там отшельником.
Все изменилось, когда он, сам не зная зачем, позвонил на кафедру Тиходольского и представился его старым другом. Валере повезло, ответила лаборантка, работавшая чуть ли не полвека, и она с большим удовольствием рассказала ему про нелепую смерть первой жены Дмитрия от аппендицита, и про его женитьбу на прекрасной докторше, и про его кончину от инфаркта.
