– Лева, не стесняйся! А лучше возьми и напиши такую сумму, от которой у него волосы дыбом встанут! – как всегда не вовремя пошутил Бубукин.
Кто-то из футболистов прыснул смешком, но тут же замолчал, наткнувшись на строгий взгляд старшего тренера сборной Качалина.
Когда сеньору Бернабеу перевели прозвучавшую шутку, он улыбнулся, а затем повернулся к застывшей публике и серьезно сказал:
– Я действительно готов заплатить за него любые деньги, пускай для этого мне потребуется продать все свои фамильные бриллианты и даже залезть в долги. Но и такая сумма будет недостаточной, так как на самом деле господин Яшин не имеет цены, как и картины величайших живописцев, находящиеся в нашем национальном музее «Прадо».
Гавриил Дмитриевич не порывался остановить разговор, вмешаться в него или каким-то иным способом повлиять на итог спонтанных переговоров. Он был абсолютно уверен в том, что его подопечный сам подберет нужные слова для достойного ответа президенту именитого «Реала».
Так и произошло.
Склонившись к переводчице, Лев довольно громко произнес:
– Скажите, что я очень благодарен за его предложение. Но нам уже пообещали заплатить премиальные.
– Сеньор Яшин благодарит за предложение, – затараторила девушка по-испански, – но не может его принять.
Услышав Левин ответ, товарищи не могли сдержаться от смеха. Даже Гавриил Дмитриевич стер с лица серьезное выражение и расплылся в широкой улыбке.
Яшин вернул Бернабеу неподписанный контракт с золотым «Паркером».
Тот удивленно пробормотал:
– Но объясните, почему вы отказываетесь?!
– «Реал» – это, конечно, здорово, – улыбнулся вратарь советской сборной. – Но я как-то привык играть за «Динамо».
При этом он хлопнул своей большой ладонью по лацкану своего пиджака, на котором поблескивал значок с динамовской символикой.
– Для синьора Яшина существует только одна команда, – перевела ответ испанская девушка. – Эта команда «Динамо», и она навсегда в его сердце!
Только теперь Бернабеу понял, что переубедить Яшина не удастся.
Не растерявшись, он подхватил с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского.
– Достойный ответ! – кивнул он. И воскликнул: – За победителей Кубка Европы и за вратаря моей мечты – Льва Яшина! Салют!
Голос переводчицы потонул в шуме аплодисментов и вновь грянувшей музыке. Все дружно чокались бокалами и пили за чемпионов.
Яшин облегченно выдохнул и случайно поймал одобрительный взгляд Гавриила Качалина. «Молодец. Отлично ответил», – прочитал Лев в глазах наставника.
Неожиданно рядом с голкипером нарисовался Бубукин.
– Лева! – настойчиво зашептал тот под ухом и потащил в сторону.
– Ну чего тебе? – подчинился тот. – Меня опять, что ли, ищут?
– Нет, уже нашли. Держи, миллионер, – сунул Валька ему в карман несколько свернутых пополам купюр.
– Что это?!
– Франки. Здесь ровно пятьдесят.
– Ты с ума сошел! Зачем?..
– Твоей супруге на шубу. Мы все так решили.
– Ну зачем?! – попытался возмутиться Лев.
– Бери-бери! Это от нас подарок.
Приняв недостающие для покупки франки, Яшин растроганно обнял товарища.
– Вот черти…
* * *
На следующий день футболистов нашей сборной встречали на Родине. Еще за час до приземления самолета в аэропорт начали прибывать репортеры, журналисты, фотографы, чиновники из различных министерств и комитетов, а также сотни простых болельщиков, пожелавших поприветствовать и поблагодарить тех, кто добыл для страны Кубок Европы.
К остановившемуся самолету лихо подрулил трап с красной ковровой дорожкой, дверца открылась. Через секунду в темнеющем проеме показался Лев Яшин, бережно держащий в руках ценный трофей – Кубок Европы.
Грянул оркестр. Огромная толпа встречающих безо всякой команды принялась скандировать:
– Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!..
Валентина тоже была здесь. Она стояла у ограждения рядом с женами других футболистов, крепко держала за руку четырехлетнюю дочь и взволнованно искала взглядом сошедшего по трапу Леву. Оказавшись на родной земле, он попал в плотное кольцо официальных лиц, черные лимузины которых в большом количестве стояли чуть поодаль от перрона.
На некоторое время супруг пропал из поля зрения Валентны; подхватив дочку на руки, она постаралась протиснуться сквозь толпу и подойти ближе.
Наконец она увидела Льва и помахала ему. Затем, подняв повыше Иришку, показала:
– Смотри, вон твой папа! Видишь?..
Вырвавшись из кольца поклонников, Лев хотел направиться туда, где должна была ждать Валентина, но не успел.
Выкрикивая дружным хором: «Я-шин! Я-шин! Я-шин!..» – болельщики прорвались за ограждения и с громким «Ура!» хлынули к своему кумиру. Голкипер был обескуражен столь теплой встречей и практически не сопротивлялся, когда множество рук подхватили его, подняли над перроном и понесли к выходу мимо растерявшейся Валентины.
Увидев супругу с дочерью, Лев попытался ускользнуть от поклонников, но те не хотели его отпускать и несли на руках до самой машины…
* * *
Дома Яшина ждал праздничный обед – Валя расстаралась и приготовила к приезду его самые любимые блюда. Но сначала он решил порадовать родных привезенными подарками…
В центре зала на столе покоился раскрытый чемодан, на диване и креслах лежали сувениры, пакетики, свертки, блок французских сигарет «Gauloises». Маленькая Иришка сидела рядом с диваном. Вокруг нее были рассыпаны шоколадные конфеты в блестящих обертках, а сама заинтересованно разбиралась с большой коробкой, в которой лежала новенькая кукла в цветастом платье.
Ну а Яшин демонстрировал жене купленную в Париже шубу:
– А?! Видала?! Смотри, как переливается! Настоящая!
Валя с восхищением смотрела на мех:
– Лев, ну зачем?.. Это же, наверное, кучу денег стоит!
– Да ерунда – ребята помогли, скинулись.
– Неужели ты купил ее в самом Париже?
– Конечно! В самом центре – недалеко от Эйфелевой башни. Я эту мадам в магазине полчаса уламывал. Уперлась и ни в какую: давай ей еще пятьдесят франков и все тут!
– Ты же по-французски не компред па! – весело заметила супруга.
– А они меня и так понимают, – накинул он ей на плечи обнову. – Честное слово! У нас все ребята, если чего купить надо, – меня просят!..
Надев как следует шубу, Валентина подошла к большому зеркалу, повертелась туда-сюда и решила одернуть левый рукав, который почему-то казался короче правого. И тут от легкого движения шов вдруг затрещал.
