– Ну, и что ТАСС уполномочен заявить? – промокнув шею платком, с язвительной улыбочкой спросил тот. Не дожидаясь ответа, подвинул журналиста и прочитал: – «…наша команда уступила в равной игре…»
– А разве не так? – спросил молодой журналист.
– Зачем же вводить советских болельщиков в заблуждение, уважаемый? Нужно максимально точное объяснение неудачи! – строго выговорил Мишурин. – Вы сами пишете о равной игре, значит, не вся команда виновата, а конкретно тот, кто за двадцать минут умудрился пропустить два легких гола!
Журналист с оттенком сомнения в голосе попытался возразить:
– Но после такого удара по голове… Я вообще удивляюсь, как Яшин доиграл этот матч.
– Доиграл, значит – мог! Пишите, конечно, что хотите – диктовать я вам не имею права. Но мое мнение таково: страна должна знать своих «героев»! И, кстати, все члены делегации со мной согласны…
Василий Григорьевич исчез так же незаметно, как и появился. Журналист остался один у небольшого столика с раскрытым блокнотом. Он был растерян и сбит с толку: еще минуту назад вроде бы точно знал, что написать в отчете. А теперь…
Доводы пожилого и опытного чиновника все же подействовали: немного поразмыслив, молодой мужчина не стал исправлять написанный текст, а просто добавил еще одно предложение, закончив свою телеграмму: «И все же напрашивается вывод о том, что в поражении сборной СССР виноват Лев Яшин, пропустивший два сравнительно легких мяча, непростительных для вратаря такого уровня».
Поставив под сообщением подпись, он посмотрел в сторону телетайпов. Один из аппаратов освободился. Схватив блокнот, журналист поспешил к нему…
* * *
Ближайшей ночью члены сборной СССР по футболу собрали свои вещи, освободили номера отеля, погрузились в автобус и отправились в аэропорт.
Водитель будто нарочно построил маршрут движения таким образом, чтобы проехать по самым освещенным и оживленным улицам города. Вряд ли управлявший автобусом пожилой чилиец хотел добавить неприятных минут нашим ребятам и скорее всего вез их к воздушной гавани кратчайшим путем. Но им от этого легче не становилось. Город шумно праздновал победу чилийской сборной. Буквально все вокруг пели и танцевали, что-то кричали и жгли бумагу, пили вино, залезали на деревья, столбы и крыши автомобилей…
Лев Яшин с серым лицом сидел возле большого окна и молча смотрел на беснующихся болельщиков.
«Это я… Я виноват в поражении… – горестно вздыхая, думал он. – В первом случае надо было лучше поставить стенку. А во втором… Наверное, и во втором случае виноват тоже я. Не могу пока сказать, в чем именно, но… раз пропустил – значит, виноват…»
Когда автобус миновал центральную часть города, он прижался лбом к прохладному стеклу и закрыл глаза.
Голова после страшного удара по-прежнему гудела. Повыше виска образовалась шишка с гематомой, и при каждом сокращении сердца в ней пульсировала острая жгучая боль.
На городских окраинах болельщиков было поменьше, тем не менее и там люди праздновали победу. На небольшой площади гремела музыка, а дальше – над высотными жилыми зданиями вспыхивали «букеты» разноцветного салюта.
Отвернувшись от ярких вспышек, Яшин провалился в сон…
Глава десятая
СССР, Москва
1962 год
Валентина с потерянным видом сидела в одном из кабинетов своей редакции. На столе перед ней лежала газета «Советский спорт». Только что она прочитала разгромную статью журналиста Мартына Мержанова, посвященную последнему матчу советской футбольной сборной на чилийском чемпионате мира.
Взгляд в который раз пробегал по одним и тем же строчкам: «…Иванов владел мячом в середине поля, но, пока он, остановившись, раздумывал, кому его отпасовать, Рохас «украл» у него мяч прямо из-под ног. Что удивительно, Рохасу никто не помешал. Он прошел вперед и метров с тридцати пяти нанес сильный удар по воротам. Яшин запоздал с броском…»
В кабинет заглянула Лида. Увидев подругу, неслышно вошла, присела рядом. В ее руке тоже была газета – свежая «Комсомольская правда».
– Уже прочитала? – вздохнув, спросила она.
Валя кивнула.
– И здесь не промолчали, – бросила девушка на стол «Комсомолку». – Еще один великий специалист по футболу – какой-то Николай Киселев.
Для освещения чемпионата мира в Чили были аккредитованы три советских журналиста: сотрудник «Советского спорта» и «Футбола» – Мартын Мержанов, репортер из «Комсомольской правды» – Николай Киселев и заведующий спортивной редакцией ТАСС – Алан Стародуб. По заведенной тогда традиции в системе информационного обеспечения все они, помимо самостоятельных авторских статей, отправляли в Советский Союз совместные коллективные отчеты – так называемые «тассовки». В «тассовке», которую они сочинили сразу по завершении злополучного четвертьфинала, после слов «запоздал с броском» было приписано, а позже прозвучало по радио на всю страну: «Пропускать такие мячи для Льва Яшина непростительно».
– Ну ведь не Лева ошибся в центре поля, а Иванов! – возмущалась Лида. – И защитники сплоховали – позволил этому… Как его?.. Рохасу беспрепятственно приблизиться к нашим воротам, выбрать позицию и нанести прицельный удар. Так почему же виноват вратарь-то?!
Валентина молчала. Представив, что сейчас переживает ее супруг, она едва не плакала.
– Очень странная логика. А еще говорят, что женщины мыслят нелогично!.. Ладно, пойду работать – у меня еще две статьи не отредактированы, – поднялась Лидия. Приобняв подругу, спросила: – Встречать поедешь?
– Конечно, – кивнула та.
– Хочешь, вместе поедем?
– Да ладно уж… Сама встречу. Если сможешь, посиди с девчонками.
– Конечно, посижу – о чем речь…
* * *
В день возвращения сборной СССР в Москву погода выдалась под стать настроению – сырой и ненастной.
Футболисты спешно спускались по подъехавшему к самолету трапу. Естественно – ни цветов, ни оркестра, ни встречающих высоких должностных лиц. Лишь справа за ограждением под зданием аэровокзала стояла небольшая группа фотокорреспондентов, приехавших сюда вовсе не по собственному желанию, а повинуясь редакционным заданиям. Левее бесновались те, кому не терпелось бросить в сторону спортсменов несколько обидных фраз. А между этими группами жались родственники футболистов: жены, дети, родители…
Яшин вышел из салона самолета в числе последних. В руках помимо чемодана он держал традиционный букетик цветов для Валентины. Спускаясь по трапу, он искал ее взглядом.
– Лев, я здесь! – махнула она рукой.
Заметив ее, он кивнул и улыбнулся.
Молодая женщина пристально вглядывалась в лицо супруга и не могла не заметить, насколько он расстроен и подавлен.
Едва он прошел через охраняемый милицией проход в заграждении, как она бросилась к нему, поцеловала в щеку и, схватив за руку, буквально потащила к ожидавшей на привокзальной площади машине, чтоб не слышать выкрикиваемых так называемыми «болельщиками» насмешек и оскорблений…
