Если коротко, то все то, что предпочитает есть на ужин она сама.
Была в пакетах, конечно, и другая еда. Все-таки они собирались провести тут как минимум пару дней, а объедать хозяев дома обоим казалось неправильным, но ужин у них определенно намечался в итальянском стиле.
– Мы что-то празднуем? – с подозрением уточнила она, убирая в холодильник то, что явно предназначалось на завтрак, и наблюдая за тем, как Долгов, скинув с себя пиджак, но по странной привычке не торопясь освободиться от галстука, нарезает чиабату на идеальные для брускетты ломтики.
– Нет, мы просто собираемся поужинать, – невозмутимо возразил он, не отвлекаясь от своего занятия. – То, что в вашей теплой компании на расследовании принято питаться чем попало, еще не значит, что я не могу позволить себе нормальную еду, раз уж мы сегодня ужинаем вдвоем.
– Откуда ты мог знать, что мы будем ужинать вдвоем? – нахмурилась Лиля. – Я отправила Володю ночевать к Ольге по воле случая, когда ты уже уехал. И не сообщала тебе об этом.
Долгов оторвал взгляд от разделочной доски, на которой нарезал хлеб, и посмотрел на нее, улыбаясь лишь половиной рта.
– Помнишь, я как-то сказал, что хорошо знаю и понимаю тебя? Так вот, это действительно так. Я знал, что ты отправишь Дементьева ночевать в другое место.
Кровь ударила Лиле в виски. Редко кому удавалось вывести ее из равновесия, не считая, конечно, родного брата. Вот, пожалуй, кроме него, это умел еще только Константин Долгов. Она лихорадочно искала, чем парировать его заявление, но найти так и не успела.
– Помоешь помидоры и базилик? – попросил Долгов, улыбаясь теперь уже в полную силу. – Я же не нанимался штатным поваром.
На это Лиля тоже не нашла что возразить, а после того как она присоединилась к процессу приготовления, любые шпильки в ответ на самонадеянное заявление Долгова стали бы уже несвоевременными и неуместными.
В четыре руки они справились с приготовлением еды достаточно быстро. Пока Долгов поджаривал ломтики хлеба и натирал их чесноком, Лиля мелко нарезала помидоры и смешала их с базиликом. А затем сделала салат из листьев и сыра, пока он поджаривал лангустины. Работали они достаточно слаженно, почти не разговаривая, как будто делали это вместе не в первый раз. Лишь иногда в процессе сталкивались на не самой маленькой кухне, но, как показалось Лиле, Долгов устраивал такие столкновения специально.
Ужинать сели здесь же, поскольку кухонный стол позволял разместиться и им самим, и паре ноутбуков, которые транслировали происходящее в наблюдаемой комнате. Поскольку там ровным счетом ничего не происходило, они успели съесть все приготовленное без спешки и суеты, болтая на отвлеченные темы, и выпить на двоих полбутылки вина.
Когда тарелки и бокалы опустели, Долгов невозмутимо поднял бутылку и налил обоим новую порцию вина. Лиля лишь удивленно вздернула брови, но останавливать его не стала, ограничившись комментарием:
– Дворжака на тебя нет. Он бы объяснил тебе, как нехорошо напиваться вечером, когда впереди целая ночь наблюдения за объектом.
– Ерунда, – отмахнулся Долгов. – Вино быстро выветривается. В крайнем случае сварим кофе.
– Хочешь сказать, у тебя все-таки нет цели споить меня? – игриво уточнила Лиля, перекатывая в бокале уже успевшее немного нагреться вино.
– Чего ради? – нарочито невинно удивился Долгов.
– Чтобы соблазнить, – хмыкнула Лиля. – Или весь этот милый совместный ужин ставит перед собой какую-то другую цель?
Он поднес к губам бокал и сделал небольшой глоток, неотрывно глядя на нее. Ближе к ужину Долгов все-таки стянул с себя треклятый галстук и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, после чего вся его поза стала более расслабленной. Сейчас, когда на столе остались лишь пустые тарелки, он сидел на стуле вполоборота, опираясь локтем о спинку.
Глядя на него, Лиля тоже позволила себе сесть более вольно, подтянув одно колено к груди.
– Это было бы очень пошло и банально, – возразил Долгов, ставя бокал обратно на стол, но не отпуская его ножку, а продолжая поглаживать ее подушечками пальцев.
Почему-то Лилю завораживало это небрежное движение.
– Тогда к чему все это? – не унималась она. – Лангустины, вино и салат сами по себе – прекрасный, но не повседневный ужин. Брускетты и вовсе неуместное усложнение. Это готовка как процесс, что почти свидание. Зачем?
– А зачем ты отправила Дементьева ночевать через два коттеджа от нас?
– Потому что ему нравится наша писательница, – тоном человека, объясняющего другому очевидные вещи, ответила Лиля. – И он волнуется. Я наблюдала за ними через камеры. Володя боялся оставить ее одну. И она тоже боялась остаться одна. Но Ольга из тех женщин, которые так привыкли рассчитывать лишь на себя, что не примут помощь, даже умирая.
– Но ты же не могла не думать о том, что мы останемся наедине? – лукаво уточнил Долгов. – Как не могла не подумать об этом, когда осталась со мной в Питере, вместе того чтобы улететь с ним в Прагу.
– Его зовут Нев, – резковато поправила Лиля.
– Его зовут Евстахий, – насмешливо уточнил Долгов. – Боже, ну и имечко. Меня, кстати, давно интересует: ты когда-нибудь используешь его настоящее имя? Наедине, например. В постели?
– Вот чего не могу понять, – разозлилась Лиля, – так это почему тебе обязательно говорить гадости? Можешь быть милым целый вечер, но потом все равно сорвешься.
– А что именно ты называешь гадостью? – снова усмехнулся Долгов. – Его настоящее имя? Вопрос про постель?
Лиля недовольно поджала губы, отворачиваясь в сторону, и сделала большой глоток вина, хотя голова и так кружилась. Ответа на вопрос она не знала. Просто почему-то, когда Долгов начинал говорить о Неве и их отношениях, она начинала злиться.
– Тон, – в конце концов холодно уронила она. – Тон был гадким.
На долгую минуту на кухне воцарилось молчание, которое через некоторое время прервал сам Долгов.
– Ладно, извини, – примирительным тоном попросил он. – Я не хотел тебя задеть. Просто решил провести с тобой приятный вечер, пользуясь случаем. Если бы ты не отправила Дементьева ночевать к писательнице, я сделал бы это сам. Примерно с той же мотивацией. Ты мне нравишься, Лиля. И ты не можешь осуждать мужчину за то, что нравишься ему. Если бы тебе было это неприятно, ты бы не стремилась выглядеть так, как выглядишь. И да, я говорю гадости, потому что ревную и завидую. И я уверен, что я подхожу тебе куда больше, чем он.
Лицо Лили смягчилось, гнев отступил. Долгов, безусловно, был прав. Не в том, что подходит ей больше, конечно. В том, что она любит нравиться другим. Нравиться мужчинам и ловить на себе завистливые взгляды женщин.
– Нет, Кость, мы совершенно не подходим друг другу, – возразила она, снова поворачивая голову к нему. – Да, мы ровесники, имеем смежное образование и оба любим итальянскую кухню, но это говорит лишь о том, что мы могли бы стать хорошими друзьями.
