Баймак повернулся к порту. К дальней городьбе жались Агиш, Черный, Гардай и Туран.
— И чего встали? — проговорил Анвар.
Вдруг сзади раздался окрик:
— Эй, в арбе!
Баймак обернулся. Кричал десятник охраны внешней стороны городьбы дворца.
— Да, господин?
— Чего тут надо?
— Так прячемся с женой от неизвестных, что напали на город.
— Нельзя здесь стоять, давай в проулок.
— Да какой проулок? Все забито, еле вышли оттуда. С Восточной улицы мы, все кричали, что туда дружина русских подалась.
— Ты зубы мне не заговаривай, сказал, проваливай, значит, проваливай!
— Так куда, если только к конюшне?
— И туда нельзя.
— Ну, хоть рядом.
— Да езжай уже, идиот, а то еще Юнис-бей из окна дворца увидит. Прячься, где хочешь, только на виду не будь.
— Я проеду к воротам порта, можно?
— Хоть к шайтану!
Баймак направил коня к конюшне. Тут же с места сорвались Агиш, касимовцы и Филат Черный. Они пошли вдоль ворот, где стояла сотня, и, когда сотник хотел остановить их, резко отвернули вправо и направились к конюшне. Охрана спохватилась поздно. Не успев выхватить оружие, охранники упали от сабельных ударов воинов группы. Агиш и Черный развернули коней к сотне. Сотник смотрел на происходящее с открытым ртом, он никак не ожидал подобной дерзости. А соскочившие с коней касимовцы сбросили деревянные накладные затворы с дверей, распахнули ворота. Сотник очнулся, понял, что сейчас может произойти, и отдал команду. Сотня сорвалась с места, но только создала кучу, конные наезжали друг на друга. Сотник упал, и его раздавил собственный конь.
— Русские в порту! — закричал кто-то, и это сразу вызвало суматоху.
А ворота открыты, касимовцы с Агишем и Черным на конях, встали вчетвером, прикрывая повозку. С нее сорвался Баймак, с факелом и огнивом в руках бросился к воротам, но тут пущенная кем-то стрела вонзилась ему в ногу. Стреляли из-за городьбы дворца. Там только сейчас поняли, что арсенал вскрыт. Баймак упал. Десяток сотни навалился на служивых татар и Черного, завязалась сеча.
Корчась от боли, Анвар пополз к воротам, но не успевал. И тогда с арбы спрыгнула Лидуха. Подбежала к нему, подхватила факел, огниво и крикнула:
— Уходите, я все сделаю! — И скрылась в арсенале.
Тут уже стало не до сечи. Турки, крымчаки, бросив поле боя, на котором остались лежать изрубленные Икрам Гардай и Рустам Туран, кинулись, кто куда. Следом за ними охрана и те, кто еще был у входа в порт.
Агиш и Черный подхватили раненого Баймака, вытащили стрелу из ноги, бросили тело в повозку, запрыгнули сами и погнали ее за дворец…
Лидуха, оставшись одна в конюшне, схватила со стены топор, который для какой-то надобности висел тут вместе с багром, сбила крышку с ближайшего бочонка, в котором лежал черный зернистый порох. Бочонки стояли в несколько рядов вверх и по всей конюшне. На глазах ее навернулись слезы. Лидухе так не хотелось умирать, ведь только-только пришла настоящая любовь, но иначе она поступить не могла. Выбила ударом кремня о кресало искры, и трут воспламенился. От него вспыхнул факел. Рука женщины задрожала, все ее тело пробила дрожь. На мгновение мелькнула мысль — может, не надо? Выбросить факел на улицу, выйти? Но что ждет ее там, на воле? Стрела в сердце? Удар кривой сабли по голове? Или потом нож по горлу на плахе во время казни? Все одно умирать. Уж лучше так…
Закрыв глаза, она бросила факел в бочку с порохом…
Вздрогнула земля, обрушилась часть крепостной стены с пушками и турками, огненный смерч охватил дворец и суда, стоявшие в порту, захватив в огненные объятия и всех, кто там был. И турок, и крымчаков, что не успели бежать, смело взрывной волной, разорвав в клочья. Сдетонировал порох в старом арсенале, разлетелся дворец наместника, пламя пошло по улицам, проулкам, сжигая подворья. Оно подрывало малые склады. Вся южная часть крепости превратилась в сплошной огненный ад. Грохотало так, что лопались перепонки. Волна взрывов шла от горящих галер и других судов с юга на север. Кто мог, рванул к Алексеевским воротам, к валу. Прыгали с вершины вала в ров, разбивались. Люди из посада убегали в степь. К воротам понеслась и повозка с Агишем, Черным и Баймаком, она как-то сумела проскочить до навала основной массы пытавшихся спастись и бросивших оружие турок и крымчаков. Выскочили к мосту через Азовку, перешли его. Агиш гнал коней прямо на крепость Кельберек…
Дружина, выйдя на Восточную улицу, встала. Появились турки и крымчаки, что вышли с обеих сторон и из проулков.
— В круг, готовность к прорыву к воротам! — крикнул князь.
— Какие ворота, князь, тут басурман сотни! — воскликнул Горбун. — Не к воротам нам след идти, а бой последний тут принимать. Эх, Лидуха, прощай голубица! Не пришлось пожить!
— Ты погодь причитать-то, — подъехал к нему Бессонов, — не пришло еще то время.
— Да ты…
Сотни пошли в атаку, и тут вдруг прогремел взрыв такой силы, что кони шарахнулись в стороны, едва не сбросив всадников. Ратники удержали своих коней и все как один обернулись в сторону порта. Там в небо поднималось вихрящееся огненно-черное облако. Ударила взрывная волна, повалились старые деревья, где-то сорвало крыши.
— Арсенал! — завизжал кто-то из турок.
— В проулок к рынку, заграду рубить! — отдал наказ Савельев.
Дружина, под грохот взрывов и вопли турок, пошла в проулок. Рубить никого не пришлось, выставленный там десяток испарился, как вода на огне. Бросив коней, турки попрятались за городьбы, заборы. Они-то хорошо знали, сколько пороха в крепости и что будет, если взорвутся более мелкие склады.
Дружина выскочила к рынку. Вторая взрывная волна едва не повалила всадников, но ратники удержались. Врага рядом не было. Впереди — улица к воротам, в конце ее — толпа и конных, и пеших. Кони давили пеших мужчин, женщин, детей. Не до них, самим бы вырваться из огненной ловушки.
— Вперед, дружина, прорыв через ворота за Азовку! — махнул саблей князь. — Рубить всех, кто станет препятствием! — И кивнул Горбуну: — Расчищай дорогу, Осип!
— А где наша группа? — спросил Горбун.
— Уже за крепостью, давай, вперед, иначе взрывами накроет.
Горбун, подняв шестопер, погнал коня в конец улицы.
Сбив кучу турок, дружина вылетела на площадь перед воротами. Прогремели взрывы слева. Обрушилась часть каменной стены недалеко от ворот. Через главную башню пройти было невозможно, ее закрыли толпа и повозки.
— К разлому в стене! — быстро сориентировался Дмитрий.
— Но там еще пороховые склады…
— А тут нас перебьют. За мной!
Дружина, смяв нескольких крымчаков, которые пробивали себе дорогу к воротам, ринулась к образовавшемуся в результате подрыва порохового погреба проему. Они успели выскочить наружу в месте, где вал еще не был так высок, и всадники свели коней к небольшому полю. Никто русских не преследовал, никто не стрелял в спину. Дружина спокойно дошла до моста и перешла через Азовку.
