– Не мотив, а так, штрихи к портрету. Расстановка фигур. Потом произошло некое событие, которое не дает мне покоя… – Монах замолчал.
– Какое?
– В первый визит чужаков… Кстати, Доктор назвал их «вбросами» – сказал, страшно интересно смотреть на ассимиляцию «вбросов» в их спетом коллективе. В первый их визит меня еще не было, а во второй я уже присутствовал, но не было Ирины… Ирички, как она представилась – я только видел, как она, проходя мимо калитки, помахала нам рукой. В длинном платье, в шикарной шляпе, с маленькой сумочкой через плечо. Денис закричал, чтобы зашла принять на дорожку. Ну, разговоры, треп, подколки, тары-бары. Все подпили, Любаша… это жена налоговика, замечательная женщина, приготовила голубцы… Представляешь, Лео? Голубцы! Потом мы с Доктором ушли по очереди. Нет, сначала ушла Инесса. Просто встала и ушла. Потом мы с Доктором – он провел день в городе, устал и хотел прилечь. А я остался сидеть на веранде. Вообрази себе, Лео: ночь, сумасшедшая луна, ни ветерка. И я почувствовал такую тоску… Я ведь скиталец! Бродяга. Глоубтроттер. А из-за этой проклятой ноги… Зла не хватает! Сижу я, значит, и рассматриваю окна Инессы – оттуда видна ее дача, – как она там ходит и…
– Стыдоба! – уронил Добродеев.
– Это ты после Европы такой порядочный? Она была одета, между прочим. Не о том речь. Не перебивай. Вдруг вижу, выходит она из дома и куда-то идет. – Монах сделал паузу и выразительно поднял бровь. – Я за ней. Она идет прямиком в дом чужаков, открывает замок отмычкой…
– Отмычкой? Откуда у нее отмычка?
– Не суть. Может, вязальная спица. Или вилка. Открывает дверь и исчезает внутри. Я, обалдевший, стою в кустах, наблюдаю за лучом фонарика. Подхожу к окну, вижу, она что-то там делает, вроде ищет что-то в тумбочке. Ну, думаю, что за тайны мадридского двора? И что бы это значило? Тут слышу голоса – возвращаются из гостей Денис и Зина. А она там! Я, недолго думая, постучал ей в окно: атас, мол, делай ноги! Она поняла, метнулась к двери. Вылетает – и в кусты! А хозяева уже на подходе. Поверишь, я аж испариной весь покрылся! Сплошной адреналин. Те вошли в дом, Инесса проскользнула к калитке. Я постоял и пошел следом. Уселся на веранде и думаю: пойти, разве, и вывернуть наизнанку? Захватить врасплох?
– Ты сказал, она ушла раньше в тот вечер?
– Чуть позже явления у калитки Ирины.
– А ты не думаешь, что она причастна? Допустим, у Ирины был на нее компромат, и она дала ей понять… Общая бурная молодость… все такое. Много лет не виделись, и вдруг роковая встреча!
– Компромат? Инесса не замужем, независима, никому не отчитывается. Сильный характер, из тех, кто не стесняется говорить про свой возраст и вес…
– Толстая? – заинтересовался Добродеев.
– Крупная. Большая. Рыжая, с очень белой кожей. Полковник… один из соседей, смотрит на нее как влюбленный щенок. Певица. Им полагается быть в теле. Не представляю себе этот компромат! Да и кого сейчас этим удивишь. Не думаю.
– А если метит в Полковника и боится, что вылезут грешки юности?
– Поверь старому физиогномисту и психологу, Лео, не метит. Он дурак против нее, и она это прекрасно понимает. Ей нужен умный партнер.
Добродеев иронически хмыкнул и спросил:
– А что тогда?
– А вот поговорю и узнаю. Теряюсь в догадках. Я расспросил их всех… Кроме Доктора, Инессы и Полковника, там еще две семейные пары: мастер ПТУ, простой и надежный дядька, его жена Лариса… никакая, и работник налоговой, Степан Ильич, очень «сурьезный», чья жена Любаша, очень милая и душевная. Знаешь, при такой жене невольно думаешь: повезло же чуваку! Еще Адвокат Виктор Романович. Странноватая личность. Очки как щитки, глаз не видно. Говорит рублеными фразами, мало, но бьет в суть. Лицо невыразительное, никакой мимики. Ни мимики, ни жестов. Обо всех можно что-то сказать, а о нем ничего. Пустое место. Сухой, тонкий… как богомол. И хвостик жидких волос на маковке. – Монах помолчал. – Все, кажется. А! Еще молодой человек, бывший ученик Мастера. Тот вообще ушел рано. Они попросили меня заняться поисками убийцы, Инесса нашла сайт – с подачи Доктора, как я понимаю. Ладно, говорю, попробую. Для начала, говорю, опишите мне жертву – навскидку, одной-двумя фразами. Хочу провидеть ее и понять, чем она вас поразила, так как первое впечатление самое верное.
– Что-нибудь выловил?
– Трудно сказать. Хаос. Из-за нее покончил самоубийством студент, роковая любовь… Кстати, Зина подтвердила – задурила парню мозги и бросила. Не любила детей. Оскорбила Инессу. Хотела продать дом. Потребовала, чтобы ученик Мастера пришел и починил… что-то там. Причем в очень грубой форме. Кроме того, грубила супругу. Он не оставался в долгу.
– И что?
– Не знаю. Никто из дачников их раньше не встречал… по их словам. Она же знала Инессу, но та сказала, что не помнит ее. Допускаю, могут быть общие знакомые. Надо бы покопаться…
– Где?
– Я бы начал с мальчика-самоубийцы. Студент нашего политеха, звали Кириллом. Лет двадцать назад. Не помнишь случайно? Как спец по криминальной хронике с феноменальной памятью.
Добродеев нахмурился и покачал головой:
– Не припоминаю. Покопаю в архиве. Но не понимаю… Ты что, думаешь, что кто-то из его родственников через столько лет опомнился и решил отомстить? – Он иронически фыркнул. – Индийское кино отдыхает.
– За всю свою долгую жизнь, Лео, я убедился, что в серьезном расследовании не бывает мелочей. Надо покопать, поверь моему длинному носу.
Нос, надобно заметить, у Монаха был не длинный, а наоборот, слегка картофелиной, очень славянский.
– Не вопрос, Христофорыч, покопаем. Сделаю.
– Добро. И еще. Имя Дэн Рубан тебе ничего не говорит?
– Дэн Рубан? Данька Рубан! Как же! Знаю. Помню. Пару раз выпивали в одной компании. Типичный мачо, избалованный, капризный… Женщины проходу не давали. Баловень судьбы, красавец, при деньгах… Был художником-оформителем, вошел в моду. Все местные рестораторы рвали его на куски, тогда частные точки росли как грибы. Убил свою подругу, сел в тюрьму. Народ валил в суд как в театр, город бурлил. Из тюрьмы он не вышел – его там избили, и он умер. Вот такой финал. А что?
– Денис упомянул его, удивился, что никто не помнит. Сказал, как и ты: весь город прямо бурлил, неужели не помните? Никто так и не вспомнил.
– И что? В городе полно новых людей, каждый день свежая сенсация, кому нужна древняя история. Ты же тоже не помнишь…
Монах покивал, соглашаясь, и сказал после паузы:
– Понимаешь, Лео, всегда интересно покопаться в прошлом и определить момент, когда бабочка села не на ту голову, а судьба вздрогнула и замерла на распутье.
– Бабочка? – с недоумением произнес Добродеев, присматриваясь к Монаху – по его мнению, того иногда заносило. – Какая бабочка?
– Бабочка Брэдбери. Образно. Не так посмотрел, не то сказал, толкнул кого-то в трамвае и – хоп! Вылезло через сто лет, причем боком.
