Ох, как мне не по себе.
– Нет. Подсолнухи мне нравятся. – Мои слова звучат так настороженно, словно произношу я их сквозь броню. – Я сажаю их семена каждый год, в один и тот же день. Джерри мне этого не подсказывал. Я просто решила делать так.
Джой, впечатленная идеей, делает заметки в тетради. Я держу при себе, что на самом деле это затея моего брата Ричарда. Это он посадил семечки, он ухаживал за побегами, когда они проклюнулись. Но я на них смотрела. Смотрела всегда. Иногда видеть их не могла, порой меня так к ним и тянуло; в хорошие дни я их едва замечала.
Пока я корчусь от неловкости, Джой продолжает размышлять вслух:
– Сажать что-нибудь в землю ежегодно, в определенный день. Может быть, в день моей смерти? О нет… – прервавшись, она наставляет на меня кончик ручки. – Нет, в мой день рождения. Так позитивнее.
Я вяло киваю.
– Для таких дел у меня маловато воображения, – вздыхает она.
– У меня его навалом, – говорит Берт, теперь его очередь занимать оборону. – Я все распланировал. Это пришло мне в голову, когда я был в пабе. Там викторины бывают, и это очень мне нравится. Рита хоть развлечется, мы так давно не путешествовали из-за этой моей штуки, – и тычет большим пальцем в свой кислородный баллон.
– А что, если она не знает ответов? – интересуюсь я.
Все они на меня смотрят.
– Конечно, знает! Это простая викторина на общую эрудицию. Где Бриан Бору потерпел поражение? Какая группа островов дала название свитеру? Откуда родом Кристи Мур? И тут она рванет в Лимерик за следующим письмом.
– Кристи Мур из Килдэра, – говорю я.
– Что? Нет! Уж я-то знаю, я все время слушаю его песни.
Пол утыкается в телефон и гуглит ответ.
– Килдэр.
– Какого черта, Берт! – закатывает глаза Джиника. – Так не пойдет! Вы хоть бы сами знали ответы на свои идиотские вопросы! И потом, на какой именно из Аранских островов она отправится? И куда там пойдет? Она найдет ваше письмо на земле, сойдя с трапа? Или оно будет в бутылке качаться на волнах? Надо это продумать.
Пол и Джой смеются. Я не могу. Это какой-то дурной сон. Как меня угораздило участвовать в этом бреду?
– Ладно вам, перестаньте! – сердится Берт.
– Слава богу, есть Холли, чтобы наставлять нас, – хмурится Джой и переводит на меня озабоченный взгляд, словно бы говоря: видишь, вот почему ты нам нужна.
У нее все основания тревожиться. Это серьезно, пора прекращать этот балаган. Я нужна, чтобы помочь им сменить оптику.
– Послушайте, Берт, а если ваша жена и вправду не знает ответов? Представьте, у нее и без того горе, а тут еще эта головоломка! У нее будет стресс, словно заваливаешь экзамен. Может, вам написать ответы и оставить их у кого-нибудь?
– Ну, тогда она смухлюет! – восклицает он. – Весь смысл в том, чтобы выманить ее отсюда и чтобы она пораскинула мозгами. – Он снова разражается кашлем.
– А оставь свои ответы у Холли, – советует Джой. – Если Рита забуксует, она сможет ей позвонить.
Меня подташнивает. Сердце колотится. Я здесь только на час, на один час, не больше. Скажи им об этом, Холли, скажи им.
– Холли, вы станете хранительницей наших заметок, ладно? – Берт отдает мне честь. – Когда мы уйдем на войну.
Нет, такого я не планировала. Я убедила себя, что посижу с ними часок, послушаю, что они надумали насчет писем, дам несколько советов, а потом исчезну из их жизни. Я не хочу вкладываться. Если бы Джерри советовался с кем-то, когда писал письма, я бы потом, после всего, замучила бы этого человека вопросами. Я бы хотела знать все, выпытывала бы каждую подробность – как они общались втайне от меня. Помню, я почти пригласила к себе на Рождество Барбару из турагентства, пыталась втянуть ее в свою жизнь, пока не спохватилась, какой груз на нее вешаю. Она уже рассказала мне все, что могла. Я выжала ее досуха, снова и снова умоляя поделиться тем, что было для нее простым эпизодом.
И вот эти чужие мне люди сидят и планируют, как я возьму на себя роль посредника, когда их не станет. Они умрут, и совет, который я им дала, будет влиять на жизнь их родных чем дальше, тем больше. Нет, надо идти, пока я не натворила тут дел, пока еще не поздно. Я должна следовать своему плану. Я здесь, чтобы сказать им «нет».
– Ох, смотрите-ка, – говорит Джой, выливая из чайника остатки в свою чашку так, что льется через край и в блюдце натекает лужица. – Чай закончился. Холли, вам не трудно?
Как во сне беру заварочный чайник и, переступив через собаку, выхожу из оранжереи. Пока вода закипает, я, стоя рядом, размышляю, как бы выбраться из этого кошмара. Чувствую себя словно в западне и уже паникую. Дверь кухни открывается: какой-то мужчина на пороге вытирает ноги о коврик и входит. Я открываю рот, чтобы его поприветствовать.
– О, – говорит он, – здравствуйте. Вы, верно, из книжного клуба?
– Д-да, из книжного, – запинаюсь я, ставлю чайник на стол и вытираю руки о джинсы.
– Я Джо, муж Джой.
– Меня зовут Холли.
Он пожимает мне руку и пристально на меня смотрит:
– А вы выглядите… хорошо… Холли.
– Уж куда лучше! – смеюсь я и только потом понимаю, о чем он. По идее, он не должен знать, что скрывается за мифическим книжным клубом. Но то, что его участники нездоровы, Джо определенно заметил.
– Рад это слышать.
– На самом деле я как раз собралась уходить, – говорю я. – Просто хотела долить чайник. Опаздываю на встречу. Насчет работы. Я уже дважды ее отменяла и теперь точно не могу перенести, – плету я.
– Что ж, бегите, важные встречи пропускать не стоит. Я сам заварю чай.
– Спасибо. – Я протягиваю ему чайник. – Вас не затруднит передать остальным мои извинения за то, что мне пришлось уйти?
– Ни в коем случае, – говорит он.
Я пячусь к входной двери. Можно смотаться прямо сейчас. Но что-то в движениях Джо заставляет меня остановиться и присмотреться к нему.
Он открывает один шкаф, потом другой. Чешет в затылке.
– Чай, значит, да? – бормочет он, выдвигая ящик. Опять чешет. – Что-то я не уверен…
Я возвращаюсь, дотягиваюсь до того шкафчика, что над чайником, и обнаруживаю там нужную коробку.
– Вот он.
– Ах, вот оно где, – вздыхает Джо, задвигая нижний ящик с кастрюлями и сковородками. – Чай у нас всегда заваривает Джой. Наверно, им нужна сахарница. – И снова открывает ящик за ящиком. Оглядывается на меня. – Бегите же! Не хватало еще опоздать!
Я распахиваю ту же дверцу. Сахарница рядом с чаем.
– Нашлась.
Он резко поворачивается и сбивает вазу с цветами. Схватив посудное полотенце, я тороплюсь на выручку и вытираю им воду, после чего полотенце годится только в стирку.
