– Я заметила, что он не очень-то силен в хозяйстве, – осторожно говорю я.
Джой, к моему удивлению, смеется:
– А, так вы успели это заметить! Дети вечно его поддразнивают, но вся ответственность за то, что он так не приспособлен, целиком на мне! Уверена, вам это кажется старомодным. Видите ли, – весело продолжает она, – мои сыновья участвуют во всем наравне с женами, и по дому, и с детьми, но мы с Джо другие. Нам так больше нравится. Когда он работал, дом был моей территорией. Я не хотела ее делить. Я мыла, убирала, стирала его одежду, гладила, готовила, ходила за продуктами… Я просто не позволяла ему ни в чем участвовать… да и он не очень-то рвался, ему это было неинтересно. А с тех пор, как ушел на пенсию, он полностью от меня зависит. Очень старается, но ничегошеньки не может найти. – Джой хватает меня за руку и наклоняется ближе. – Не говорите ему, ладно? Но порой, когда меня донимает боль, я отправляю его за чем-нибудь, потому что знаю, что справится он не скоро, а я пока смогу полежать спокойно, чтобы он рядом не суетился. Прости меня Бог!
И мы смеемся, как заговорщицы.
– Знаете, я думала о том, что вы нам сказали про письма Джерри, – задумчиво говорит она. – О том, что они не о смерти. О жизни. Мне бы хотелось, чтобы у Джо были силы жить дальше. Мы с ним не сентиментальны. Не думаю, что ему нужны сладкие любовные письма. Я пыталась их писать… – Джой пожимает плечами. – Нет, это не наш стиль. Чего доброго, он решит, что я совсем на старости лет сбрендила. Знаете, мне хотелось бы, чтобы он читал их и слышал, что это я ему говорю. Но я совсем не писатель, Холли, – качает она головой. – У меня нет воображения.
– Джерри тоже не был писателем, поверьте мне, но он был внимателен. Он знал меня, понимал, а большего вам и не надо. Я думаю, надо представить себе жизнь Джо с его точки зрения – и постараться решить, какой жест или слова утешения хоть как-то помогут ему пережить тяжелые времена. Мы что-нибудь придумаем, не беспокойтесь, – говорю я, а сама вспоминаю.
Вспоминаю, какой никчемной чувствовала себя без Джерри, когда ломалась система отопления или перегорала лампочка в люстре. И дело не в том, что я безрукая, а в том, что у каждого из нас есть свои обязанности по хозяйству. Каждый находит свою нишу, зону ответственности и в ней остается, и часто в своих повседневных хлопотах мы не замечаем, какую роль играют другие, что именно и как они делают. В нашем с Джерри случае я всегда считала, что загружена больше него, – все те же домашние рутинные хлопоты, снова и снова. И только когда его не стало, я поняла, сколько всего я никогда не делала и не знаю, как к этому подступиться. Пустяки, обычные, будничные мелкие дела, благодаря которым движется жизнь. Счет за свет. Пароль к вайфаю. Телефон сантехника. У каждого своя роль, и роль Джой сокращается, что много значит для Джо…
Я подскакиваю, у меня прилив вдохновения.
– Раз уж вы не хотите громогласных изъяснений в любви, то, может быть, сделать ваши письма простыми, но эффективными? Пусть это будет руководство для Джо. Схема, где что лежит на кухне. Список того, что в каком ящике. Где, например, гладильная доска. И как гладить рубашки.
У Джой вспыхивают глаза.
– Какое блюдо у него самое любимое?
– Моя «пастушья запеканка».
«Моя»: все под контролем. Ее дом, ее кухня, ее место. Места для Джо нет.
– Как насчет рецепта и подробных инструкций, чтобы он сам справился с готовкой? И вообще, что вы думаете об этаком пособии по домоводству?
– Мне нравится! – хлопнув в ладоши, восклицает Джой. – Это именно то, без чего он никак не справится, и потом, получится и полезно, и весело. Джо умрет со смеху… нет, пусть просто хохочет… Холли, какая дивная, прекрасная мысль!
– Мне просто пришло в голову, что сама обрадовалась бы хоть одному такому письму от Джерри – прозаическому, про домашние мелочи, – улыбаюсь я. – Ну что? «Рецепты Джой»? Или «Подсказки Джой для Джо»?
Она раздумывает, по лицу ее блуждает улыбка, ей явно нравится там, где странствует ее мысль, и наконец принимает решение:
– «Секреты Джой».
– «Секреты Джой», – с удовольствием повторяю я. – Решено!
Начинаем набрасывать список подходящих идей. Сначала это делает Джой, но у нее сводит пальцы, ручка падает, она массирует запястье, а за ручку берусь я.
Потом я хожу по ее кухне, открываю дверцы и фотографирую содержимое ящиков, а Джой смирно сидит за столом, наблюдает за мной и только указывает на то и это, намечает подсказки, уловки, секреты. Она любит, чтобы у всего было свое, строго определенное место, и объясняет, почему это так, а не иначе. Если что-то не подходит – идет на выброс. Никакого хлама, ничего лишнего, все банки стоят так, чтобы этикетки легко читались. В нашей идее насчет «секретов Джой» нет ничего особо блестящего, но она в точности соответствует тому, как выстроена ее жизнь. Поскольку всякий союз двух людей уникален и неповторим, наша затея проявляет и отражает склад жизни именно этого мужа и этой жены.
Бродя по кухне и беря на заметку все подряд, невольно думаю о том, как вел себя Джерри, когда прикидывал, что мне напишет. Наблюдал за мной и пытался понять, что мне нужно? Обдумывал ли постоянно свой список, радовался ли своей тайне, в то время как я понятия не имела, что у него на уме? Мне хочется верить, что это его успокаивало, и когда ему было больно и тоскливо, он мог отвлечься на тонкости своего тайного плана.
Тут я замечаю, что Джой притихла, перестаю каталогизировать кухню и справляюсь, в порядке ли она.
– Да вот думаю, могу ли я еще кое о чем вас попросить, – отвечает она.
– Ну конечно.
Она лезет в карман кардигана и достает оттуда сложенный вдвое конверт.
– У меня тут список покупок. Вас не очень затруднит? В конверте деньги и список. – Она перехватывает конверт крепче. – Поверьте, мне очень совестно вас просить. Это, правда, очень обременительная просьба. Мои мальчики, их жены и наши внуки. У нас традиция на Рождество. Мы с Джо стоим у елки, а вся семья собирается вокруг нас. Джо вынимает карточку из шапки Санты и выкликает имя, и мы дарим подарки. Мы делаем так из года в год, это семейный обычай. – Джой говорит с закрытыми глазами, будто видит эту картину перед собой. – Малышам очень нравится. Не хочу, чтобы в этом году они остались без наших подарков. Джо не сумеет купить, что нужно, он не знает, чего хочется малышне.
Она открывает глаза и дрожащей рукой протягивает мне конверт.
Я подвигаю табурет и сажусь рядом.
– Джой, до Рождества еще целых полгода.
– Да, конечно. Я же не говорю, что меня здесь не будет. Я просто не знаю, в каком состоянии я окажусь. Медики говорят, что мозг может так сдать, что я забуду, как делать глотательное движение. – Она кладет руку на горло и сжимает его, словно пытаясь это представить. – Паллиативная терапия готовит к концу, но меня ждет будущее с зондом для кормления, надо предусмотреть и как будет питаться моя семья.
