– Киара! – воплю я и иду в торговый зал. – Киара! Где ты?
– Да-да-да, – бубнит она, лежа на спине. Головы не видно из-под юбки манекена.
Мэтью сидит рядом на стуле сложа руки и с интересом за ней наблюдает.
– Что ты делаешь? – изумляюсь я.
– У нее нога отвалилась, – невнятно слышится из-под юбки.
– А ничего, что меня это заводит? – любопытствует Мэтью.
Я смеюсь.
– Киара, вставай! У меня новости! У меня идея!
– В общем, – с азартом обращаюсь я ко всему семейству, собравшемуся за обеденным столом в родительском доме. Гэбриел с Авой на этот раз с нами, и Ава неустанно хохочет над выходками Деклана и Джека, которыми они ее развлекают. – В общем, я хочу кладовку «Сороки» преобразить в офис клуба «P. S. Я люблю тебя»!
– Да! – звонко возвещает Киара, взмахнув кулачком. – Хотя, пожалуй, все-таки, наверно, не всю, – с застывшей улыбкой добавляет она тем же торжественным тоном.
– Я буду принимать там людей. Клиентов.
– Да!
– Потом, потому что я одна, а клиенты, будем надеяться, начнут прибывать, я призову волонтеров помочь мне с физической работой, и так у нас расцветет обновленный клуб «P. S. Я люблю тебя»!
– Да! – хлопает Киара в ладоши, и Ава смеется.
– Минуточку, – вмешивается Мэтью, обращаясь к Киаре: – Ты на дух не принимала эту идею, и вот не прошло и года, все, ты говоришь только «да!» – пищит он, передразнивая ее голосок.
– Потому что, – отвечает сестра и с загадочным лицом обводит взглядом всех за столом, – потому что в последний раз никто ее не поддержал, а она все равно это сделала и пережила психологический кризис, так что давайте теперь подставим ей плечо!
– То есть ты считаешь, что идея стоящая сама по себе? – вскидываюсь я.
– Отличная идея, – говорит мама.
– И мне нравится, – с полным ртом картошки бухтит папа.
– А что, я пойду волонтером, – вызывается Ава и, видя, как вскинул бровь Гэбриел, объясняет: – Ну ты ж сам говорил, что мне нужно найти работу. А эта вроде бы самое то!
– Но я не смогу тебе платить, милая, – уныло говорю я, вообще-то очень польщенная ее порывом.
– Сможешь, если оформишь дело как надо, – отзывается Ричард. – Если зарегистрируешь клуб «P. S. Я люблю тебя» как фонд или благотворительную организацию, сможешь публично собирать средства на разные цели. А кроме того, нужно сформировать команду, например бухгалтера и бизнес-консультанта, для делопроизводства и юридической подоплеки. И нам всем тоже надо будет выделить какое-то время для волонтерства.
– Правда? Вы что, правда думаете, что это нужно? – оглядываю я свое семейство.
– Я могу вести за тебя счета, – предлагает Ричард, который, прежде чем заняться ландшафтным дизайном, работал бухгалтером.
– А я помогу со сбором средств, – говорит жена Джона, Эбби.
– Давайте проголосуем! – предлагает Киара.
Все поднимают руки. Все, кроме Гэбриела.
– Это серьезное начинание, – говорит он.
– Да она справится, пап! – Ава пихает его в бок.
– Да, пап, – передразнивает Джек Аву.
– Да, пап, – говорят все в унисон и разражаются хохотом.
И когда разговор превращается в обычный шумный треп, Гэбриел обнимает меня за плечи, наклоняется ко мне, шепчет: «Я знаю, что справишься» – и легонько целует.
Меня захлестывает волнение. Все время я думала о клубе как о какой-то местной инициативе, но он может стать чем-то… масштабным! При должной поддержке мы будем помогать многим! Я смогу больше времени уделять тем, кто во мне нуждается, чтобы вникнуть в их жизнь, а значит, написать и доставить письма! Клуб «P. S. Я люблю тебя» как благотворительный фонд может выйти на национальный уровень… И все благодаря Джерри.
У меня звонит телефон. Высвечивается незнакомый номер.
– Алло?
– Добрый день, это Холли Кеннеди? – молодой мужской тенорок.
– Да, это Холли.
– Э-э… ваш номер мне дала… э-э… Мария. Мария Костас, кажется. Она рассказала мне про ваш клуб.
– Да, это клуб «P. S. Я люблю тебя», – говорю я и встаю с места, в то время как все остальные затихают и смотрят на меня большими глазами.
– Ш-ш-ш, – начинает Джек, подначивая Деклана.
– Ш-ш-ш, – отвечает Деклан.
– Ш-ш-ш, – подхватывает Мэтью и подталкивает в бок Киару, которая их не поддерживает.
Заткнув ухо пальцем, выхожу из столовой.
Закончив разговор, вижу, что Гэбриел стоит у двери и ждет меня.
– У меня клиент! – торжествующе сообщаю я, но, опомнясь, стираю с лица улыбку: чему радоваться, звонил глубоко больной человек. – Только не говори им, ладно, ты же знаешь, какие они…
– Не скажу, – заговорщицким шепотом обещает он.
Но стоит нам вернуться к обеденному столу, хватает меня за руку и вскидывает ее вверх:
– У нее клиент!
И все шумно меня поздравляют.
– Здравствуйте, Холли, – приветствует меня Мария Костас у главного входа в хоспис Святой Марии. – Спасибо, что смогли так быстро приехать.
– Никаких проблем. Я рада, что Филипп позвонил.
– Он дал мне понять, что хотел бы оставить что-то для своих друзей, но не может придумать, что именно. На это я рассказала ему о вас и о клубе. Честно говоря, после нашего разговора я не была уверена, что вы соберетесь продолжать.
– Наш разговор стал толчком к тому, чтобы я хорошо все обдумала, но мысль всегда состояла только в том, чтобы расшириться, а никак не закрыться. Со времени нашей последней встречи я раздумываю, как выстроить структуру клуба, как собрать команду. Если у вас есть время, мы можем потом об этом поговорить?
– Да, конечно. – Мы подходим к двери. – Вот палата Филиппа.
– Расскажите мне о нем.
– Ему семнадцать, у него остеосаркома, разновидность рака кости. Он многое уже перенес, операцию по замене левой бедренной кости, чтобы сохранить конечность, и три курса химиотерапии, но рак у него агрессивный.
Мы входим в палату, и Филипп выглядит даже моложе, чем на семнадцать лет. Он высок, широк в плечах, но какой-то усохший, словно ему велико собственное тело, и кожа у него на лице тусклая, желтоватая. Неестественно большие карие глаза глубоко сидят во впалых глазницах.
– Привет, Филипп, – невозмутимо здоровается Мария и с поднятой ладонью подходит к нему дать петушка.
– Привет, Мария, греческая богиня.
– Вообще-то я киприотка, – смеется она, – и ни капли во мне божественного, если не считать дара богов, прадедушкиного оливкового масла. А я с подарком к тебе. Холли, это Филипп. Филипп, это Холли.
