– Оставить Францию? Уехать в Португалию? – опешила Марго.
Екатерина пожала плечами:
– Такова судьба всех принцесс, моя дорогая. Я оставила Италию и приехала во Францию, будучи еще моложе тебя. Твоя сестра сейчас в Испании. Почему бы тебе не отправиться в Португалию?
– Я хочу остаться во Франции. Я хочу быть здесь с…
– С кем? – резко спросила Екатерина.
– С моей семьей.
– Что ж, мы очень тронуты, не так ли, ваше величество?
– Конечно, очень грустно расставаться с нашей Марго, – мягко заметил Карл, и его глаза наполнились сочувствием.
Принцам везет больше принцесс. Сам он вступил в брак тоже не по собственному выбору, но ему повезло – его жена оказалась достаточно смирной и не доставляла ему больших неудобств. Елизавета Австрийская даже немного ему нравилась, но сердце его было отдано любовнице Мари Туше – дочери провинциального судьи. Он не представлял себе жизни без нее. Они замечательно ладили. Когда Карл уставал от своей королевской жизни, да еще под началом матери, то искал утешения у Мари. Она не очень походила на королевскую любовницу, но и он не был похож на других французских королей. Мари ничего не требовала, не пыталась ни на что влиять, была готова оставаться в тени, терпеливо ожидая того сладостного мига, когда ее любовник убежит от королевских дел и она сможет утешить его, словно жена какого-то провинциального торговца. Мари родила Карлу сына, на что оказалась не способна его жена. Если бы они только могли пожениться, если бы только могли жить спокойной семейной жизнью, как счастливы они были бы! Поэтому Карл сочувствовал сестре, которая любила одного, а выйти замуж должна была за другого, и, кроме того, покинуть свою страну и отправиться в дальние края.
Марго подняла прекрасные темные глаза на брата. В них была мольба.
– Если я оставлю Францию, это разобьет мое сердце, – промолвила она.
– Когда ты наденешь португальскую корону, ты забудешь и о нас, и о Франции, – отрезала Екатерина. – Король молод, полон страсти. Не сомневаюсь, он тебе понравится.
– Я не люблю…
Мать схватила дочь за руку:
– Твой брат и я сердечно тебя любим, и этот брак нам по душе. Дядя твоего жениха, Филипп Испанский, одобряет этот брак и дал свое согласие. Папа тоже нас поддерживает. Он полагает, будет хорошо, если две католические страны объединятся. Думаю, моя дорогая, тебе следует принять это во внимание. Иди сюда.
Марго поднялась и подошла к матери. Екатерина схватила ее за запястье и так сильно его стиснула, что Марго испуганно сжалась.
– А пока ты будешь дожидаться свадьбы, доченька, – вкрадчиво сказала Екатерина, – будет хорошо, если станешь вести себя осмотрительно, чтобы никакой скандал не коснулся твоего имени.
– Скандал, мадам? Могу вас заверить…
– Я во всем уверена, дочка. Ты очень симпатичная, как считают при дворе. Ты вдохновляешь поэтов, они пишут в твою честь стихи. Смотри, чтобы ты еще кого-нибудь не вдохновила на неподобающие действия. Потому что, если это произойдет, король и я вынуждены будем, с большим сожалением конечно, жестоко наказать того, кто попытается помешать заключению столь важного для Франции брака. – Она отпустила запястье Марго и, схватив пухлой рукой ее щеку, сильно ущипнула. При этом глаза ее смеялись. – Ты умная девочка, Марго. Ты все понимаешь и будешь паинькой.
Разговор закончился. Марго вышла. На ее запястье и щеке остались красные пятна, а глаза блестели от обиды. «Почему, – спрашивала она себя, – я так смела со всеми другими и пресмыкаюсь перед ней? Я же не трусиха. И не выйду замуж за португальца. Ни за кого, кроме Генриха де Гиза».
Чтобы совсем освободиться от страха, она направилась на поиски своего возлюбленного.
Влюбленным повезло. Свадьба с португальцем по разным причинам откладывалась. Дону Себастьяну было только семнадцать лет, и хотя, будучи мальчиком, он полюбил портрет Марго, теперь его больше интересовали военные дела. Более того, его коварный дядя, Филипп Испанский, следивший за развитием событий из Мадрида, не желал сближения Франции и Португалии. Он сам жадными глазами смотрел на маленькую соседнюю страну и был не прочь присоединить ее к своей, а поэтому решил во что бы то ни стало воспрепятствовать этому браку, хотя на словах его поддерживал.
«Дон Себастьян слишком юн для женитьбы», – говорил он французам.
– Очень, очень юн! – воскликнула Марго, услышав эти слова.
В своих покоях в Лувре она смело принимала своего любовника, пока преданные ей служанки караулили у дверей. Влюбленные смеялись, со страстью отдаваясь друг другу. Генрих де Гиз был очень амбициозным молодым человеком и полагал, что род Гизов ничуть не уступает Валуа и, следовательно, свадьба между ним и Марго вполне возможна.
– Мы поженимся, – говорил он ей. – Представь, моя дорогая, как хорошо нам будет, когда мы будем заниматься любовью не за запертыми дверями и нас не будут охранять слуги.
– Разве может быть что-нибудь прекраснее? – воскликнула Марго.
Гиз заверил ее, что они еще не достигли вершины страсти. Надо подождать. Его семья поддержит этот брак.
– О, – вздохнула она, – если бы так когда-нибудь было!
– И король нас поддержит, я уверен. Надо только добиться согласия твоей матери.
– Когда я с тобой, мне кажется, что все возможно, – согласилась Марго, уверенная, что в ближайшее время они с Генрихом де Гизом поженятся.
Анжу беседовал с матерью и братом, укрывшись от посторонних глаз. Он самодовольно улыбался, поигрывая изумрудами и рубинами в правом ухе. Екатерина с восторгом за ним наблюдала, он был единственным человеком на земле, при виде которого она сразу смягчалась. Королева-мать обожала этого сына, который был даже более смуглым, чем она сама, и чьи глаза недвусмысленно говорили о том, что в его жилах течет итальянская кровь. Анжу был среднего роста, хорошо сложен, хотя довольно худ. У него в ушах и на пальцах сверкали драгоценные камни, а запах его духов переполнял комнату. Подбородок и нижняя губа Анжу были такими же, как и у его матери, поэтому их сходство сразу бросалось в глаза.
Но в этот момент в голове Анжу сидело только одно – во что бы то ни стало сжить со света дерзкого мальчишку Генриха де Гиза, который был выше, симпатичнее, величественнее, чем любой из принцев Валуа. И надо же, у него хватило наглости не только соблазнить сестру, но еще и захотеть на ней жениться.
Анжу желал удалить Гиза от двора, а так как его мать всегда откликалась на его просьбы, понимал, что может рассчитывать на ее помощь. Неожиданным препятствием для этого стал Карл. Удивительно, что этот полубезумный, не обладающий никакой властью иногда словно вспоминал, что он король, и тогда даже матери было трудно с ним совладать. В таких случаях она обычно старалась его напугать.
– Ко мне попало это письмо, – сказал Анжу, передавая матери свиток.
