* * *
Я потеряла счет ночам, проведенным Ричардом в соседней комнате, и даже уже начала нормально воспринимать мои одинокие утренние пробуждения. Благодаря лавандовому запаху подушки мне больше не снились кошмары, и волосы стали меньше выпадать. Спустившись в столовую, я успела как раз к завтраку и, сев за стол напротив Ричарда, положила себе булочку, намазала ее медом и разломила на кусочки.
– Ричард, – сказала я, когда слуги скрылись за дверью, – последнее время я чувствую себя намного лучше. Может быть, вы сочтете уместным снова перебраться в нашу спальню?
Он сосредоточенно продолжал читать письмо, а потом удивленно посмотрел на меня.
– Зачем?
– Я же сказала, что чувствую себя гораздо лучше, и мне хотелось бы, чтобы вы присоединились ко мне в нашей спальне. Уже почти две недели у меня не было никаких недомоганий.
– Какая прекрасная новость.
Продолжая жевать, он вернулся к чтению, и стало очевидно, что мое желание не волнует его, но тут я вспомнила кое-что, обеспокоившее меня сегодня утром.
– Я не могу найти свое рубиновое ожерелье, которое вы подарили мне на первую годовщину нашей семейной жизни.
Теперь мне удалось завладеть его вниманием, он сложил недочитанное письмо и сунул его под тарелку.
– Правда? А где вы его хранили?
– В комоде гардеробной. Я поискала его вчера вечером и еще разок сегодня утром, видимо, его убрали куда-то в другое место. Не могу вспомнить, когда я надевала его последний раз.
Взгляд его серых глаз стал задумчивым.
– Не кажется ли вам, что ваша повитуха проводит у вас наверху слишком много времени?
– Да, много, но она бы никогда не взяла его.
– Почему бы нет? – небрежно откликнулся он. – Разве у нее много своих драгоценностей?
Я положила в рот кусочек булки и проглотила.
– Я знаю, что она не брала. Я доверяю ей.
– Похоже, ей вы доверились значительно легче, чем мисс Фонбрейк.
– Пойду-ка я поищу его еще раз.
Я отодвинула тарелку и вышла, не дав Ричарду времени возразить мне и стараясь подавить скользкое чувство сомнения, вползавшее в мои мысли, точно червяк. В то утро я обшарила наши покои сверху донизу, проверила все гостевые спальни и шкафы, от которых у меня были ключи. Хотя наиболее ценные мои украшения запирались, ключи я держала в вазе на каминной полке гардеробной – прямо скажем, не самый изобретательный тайник. Все остальные драгоценности лежали на своих обычных местах – мои любимые кольца с опалами, жемчужная бархатка и серьги с изумрудными подвесками, подаренные мне матерью на мой тринадцатый день рождения.
Расстроенная, я пошла вниз, намереваясь спросить горничных, не попадалось ли им недавно это ожерелье, и вдруг услышала странный шум. На последнем повороте лестницы я едва не столкнулась с Ричардом, он взбегал мне навстречу с лицом, похожим на грозовую тучу.
– Вы нашли его? – требовательно спросил он.
– Нет, я хотела…
– Это же ожерелье моей любимой тетушки, сестры отца! – возмущенно воскликнул он. – Он подарил его мне после ее кончины. Его пропажа оскорбляет ее память, ведь оно издавна принадлежало нашему роду.
– Мне очень жаль, – запинаясь, вымолвила я, но он лишь удрученно покачал головой.
И только тогда заметила, что скопившиеся внизу слуги направляются в зал, бросая на нас боязливые взгляды.
– Пойдемте со мной, мы покончим с этим раз и навсегда.
Он взял меня за руку и потащил в том же направлении, и я с тревогой обнаружила, что все домочадцы уже собрались в приемном зале под высоким потолком: человек пятнадцать или двадцать, и вдобавок та, кого я не ожидала увидеть.
– Алиса!
Она оглянулась на меня, на лице ее отражалась тревога. В руках она держала сверток, обвязанный веревкой: очередные запасы целебных трав, она обещала принести их, когда я сообщила, что на кухне они заканчиваются. На щеках ее проступили красные пятна, а золотистые волосы растрепались больше обычного, словно она торопилась добраться сюда, к нам.
Покинув меня, Ричард поднялся по узкой лесенке на галерею менестрелей. Очевидно, он собирался сделать объявление.
– Моя жена сообщила мне, что пропало драгоценное рубиновое ожерелье, – заявил он. – Впервые нечто подобное случилось в Готорпе, и мне не хотелось бы думать, что кто-то из вас может знать что-то о его местонахождении, поскольку все вы являетесь нашими верными слугами.
Наблюдая за его пылкой речью и ощущая устремленные на меня взгляды, я совсем разволновалась, у меня даже зачесались подмышки от волны окатившего меня липкого жара.
– Безусловно, возможно, что оно просто затерялось, но госпожа Шаттлворт заверила меня, что она уже проверила все места, где оно могло бы находиться. Понимаете, это ожерелье передал мне отец, – продолжил он, сменив суровый тон на мягкий и трогательный, отчего в свою очередь таяли обычно и наши слуги. – Для меня крайне важно найти его. Я прошу горничных провести тщательную уборку и осмотр покоев и всех прочих жилых помещений. Мне хотелось бы, чтобы завтра к этому времени ожерелье отыскалось. Если оно обнаружится, я не стану задавать никаких вопросов.
Пара слуг вытянулась по струнке… и я внезапно заметила, что он призвал сюда даже конюхов и возчиков. «Почему же тогда забыл о псарях и рабочих с фермы?» – сердито подумала я.
Потом я увидела чью-то поднятую руку: Сара, одна из самых наглых горничных, ей нравилось греться в лучах одобрительных взглядов Ричарда. И она, я уверена, весьма обрадовалась, узнав, что он теперь спит один, и, возможно, даже мечтала, как ночью в одних чулках будет тайно присоединяться к нему.
– Сара? – Кивнув, Ричард жестом позволил ей высказаться.
– Я уверена, вам понятно, что те из нас, кто давно здесь служит, незамедлительно принесли бы вам или госпоже любую найденную вещь, – сказала она, – поэтому, может, следует обратить внимание на тех, кто служит не так давно.
По залу пронеслась легкая волна оживления – отчасти отражая удивление, отчасти удовольствие, вызванное краткостью ее высказывания.
– Сара, что привело вас к такому заключению? Возможно, вам что-то известно и вы хотели бы поделиться со мной?
Тон Ричарда располагал к откровениям. Я представила, как они находятся наедине, но сразу отбросила эти мысли. Будучи разумным дельцом, Ричард искусно умел добиваться желаемого. Только и всего.
Я глянула на Алису, она смущенно переминалась с ноги на ногу. Ее взгляд был устремлен не на Ричарда, а именно на Сару. Щеки ее зарделись, а во взгляде проявилось суровое неприятие.
– Я говорю лишь о том, – с детской непосредственностью протараторила Сара с сильным шотландским акцентом, – что, возможно, недавнее появление кого-то из слуг как раз не случайно связано с пропажей драгоценности госпожи.
