– Вы определили мою профессию, мэр. Какая проницательность.
– Это не сложно. Но вот загадка – что такая шикарная женщина, как вы, делает в такой разношерстной компании? По-моему, она вам не подходит.
– Разношерстная она или нет, но компания эта отличная, – ответила Инара. – Эти люди не мешают мне жить, что весьма ценно для меня. Кроме того… – она украдкой взглянула на Мэла, – …они обладают определенной – пусть и скрытой – галантностью.
– Я не против потратить часть своей воды на них, – сказала Темперанс. – Если они смогут прогнать «Грабителей», то дело того стоит. Но это, черт побери, – добавила она, – черт побери, будет чудо, которому позавидовал бы сам Иисус. Извините, проповедник.
– Вы высоко подняли планку, мисс Макклауд, – ответил пастырь Бук, не обращая внимания на мелкое святотатство. – Если сможем хотя бы приблизиться к уровню чудес, которые творил наш Спаситель, то это будет нечто удивительное.
– Дело в следующем, – сказал Мэл, глотнув кофе. – Поскольку сражаться с «Грабителями» мы, похоже, будем в одиночку, то в открытом бою мы их не победим. Нужно действовать скрытно – и, кроме того, каким-то образом выиграть немного времени. За ночь построить баррикады и организовать более-менее приемлемую оборону невозможно. Если у «Грабителей» столько людей, сколько сказал мэр Джиллис, то они просто проломят все, что мы установим.
Он обвел взглядом собравшихся за столом.
– Я готов выслушать предложения.
– Сэр, я думала, что вы сейчас раскроете нам свой гениальный план, – сказала Зои.
– Когда это мои планы были гениальными?
– И когда их вообще можно было назвать планами? – спросил Уош.
– Устроим засаду, – сказал Джейн. – Посадим пару снайперов, и когда «Грабители» войдут в город, откроем по ним перекрестный огонь.
– Откуда? – спросил Мэл. – Для этого нужна высота, а ее в окрестностях нет.
– С крыш.
– Почти все здания в Куганс-Блаффе одноэтажные.
– Значит, с деревьев.
– Дерево, крыша или флагшток – не важно. Снайпер продержится там минуту, максимум две, а потом «Грабители» окружат его и уничтожат. Не забывай, у них есть ракетные установки.
– А как насчет их лагеря? – спросил Джейн. – Мэр говорит, он вроде недалеко.
– Судя по всему, он хорошо охраняется, – ответил Джиллис.
– И что, достанем пушки – и вперед, в атаку? – спросил Мэл. – Прямо в логово льва? Это же самоубийство.
– Они же громилы.
– Ох ты! – Джейн издевательски хлопнул себя по лбу. – Это нам и в голову не приходило. Спасибо за совет, док. Ты же был в числе лучших трех процентов в классе? Теперь я понимаю почему.
– Нет… – Саймон вздохнул, давя в себе негодование. – Те, кто запугивает людей, привыкли, что им подчиняются, и не любят, когда возникают сложности. Если хоть раз дашь им отпор, обычно они пасуют. У меня был знакомый в медакадемии Кэпитал-сити, мой однокурсник. Мюррей Фезерстоун. Один из наших профессоров, доктор Дженьюэри, почему-то невзлюбил его, цеплялся по любому поводу и унижал. Задавал Мюррею вопросы, на которые он не мог знать ответ, издевался над ним, когда тот ошибался, заставлял пересдавать контрольные, если тот не получал высочайший балл. Похоже, доктор Дженьюэри в каждой группе находил жертву, человека, которого можно мучить. По-моему, ему казалось, что так произведет впечатление на остальных, покажет, что с ним шутки плохи.
– Надеюсь, у этой тупой истории есть какая-то развязка, – вставил Джейн.
– И однажды, на лекции по анатомии, Мюррей решил, что с него хватит, и изругал его на чем свет стоит. Рассказал ему несколько прописных истин. Так с доктором Дженьюэри никто еще не разговаривал – по крайней мере, ни один студент. Видно было, как он шокирован. Он такого просто не ожидал.
– И?
– И, Джейн, с тех пор доктор Дженьюэри к Мюррею не приставал. После того случая он был с ним чрезвычайно приветлив.
– О-о, – протянула Кейли, обрадованная счастливым концом истории.
– Значит, по-твоему, мы победим «Грабителей»… с помощью ругани? – спросил Джейн.
– Нет, – ответил Саймон. – Но если их лидер… как его там? Вандал. Может, если Вандал столкнется с соперником, равным себе по силам, если получит отпор, то на этом все закончится. Вандал – это такой суперхулиган. Скорее всего, он никогда не встречал такого же крутого человека, как он, – того, кто спустит с небес на землю. Возможно, это станет для него такой неожиданностью, что он утратит самообладание и разрыдается.
– Саймон, ты хочешь сказать, что один из нас должен сойтись лицом к лицу с Вандалом? – спросил Бук.
– Кто? – спросил Джейн у Саймона. – Я не вижу, чтобы ты рвался стать добровольцем.
– Насколько я понимаю, наш капитан никому не уступит.
Мэл фыркнул в кружку с кофе.
– Спасибо за комплимент, но ты что, просишь меня вызвать Вандала на дуэль? Ты к этому клонишь? Саймон, мы не на балу аристократов на Персефоне. Поединка на шпагах тут не будет.
– Я просто подумал, что это будет путь наименьшего кровопролития, – слегка пристыженно ответил Саймон.
– Для всех, кроме того человека, чья кровь прольется, – сказал Джейн.
– Ну лично мне твоя мысль нравится. – Кейли одобрительно похлопала Саймона по руке. – И раз у тебя нет ничего получше, Джейн, то тебе – как и всем нам – стоит, по крайней мере, рассмотреть это предложение.
* * *
В коррале тем временем Джейн высыпала остатки корма через изгородь в кормушку. Коровы толкались, чтобы засунуть свой нос в смесь зерна, сои и белка, и с хрустом жевали. О том чтобы пасти стадо, вопрос даже не стоял. На Фетиде трава не росла.
– Они такие медленные.
Джейн подпрыгнула.
Та девушка с корабля, Ривер, неслышно подкралась к ней сзади – так, что Джейн даже ее не заметила.
– Ну да, это же коровы, – ответила Джейн, пытаясь скрыть свой испуг. – Это как бы подразумевается.
– Нет. Их мысли. Они медленные, словно патока, и очень спокойные. Коровы просто всем довольны. Они чувствуют, что им почти всегда жарко, и они хотят пить, но они не возражают. Они с этим смирились.
– Ты умеешь читать мысли коров?
Ривер моргнула:
– А ты нет?
Джейн не могла понять, шутит ли Ривер или нет.
– Никогда не пыталась.
Ривер забралась на забор из трех планок и окинула взглядом поедающих корм животных.
– Они тебя любят, – сказала она Джейн.
– Э-э… ладно.
– А ты их любишь?
– Никогда об этом не думала. Я за ними ухаживаю. Иногда, когда мама забивает одну из них, мне грустно. Но тогда у нас появляется еда – и, значит, мы можем жить. Все как и должно быть.
