Магнус рассмеялся:
— Мы ведь собираемся искать его.
— Мы не будем жить там?
— О нет, не думаю, что мы сможем это сделать. Но мы навестим его жителей. И тоже заразимся их счастьем. Может быть, поможем им сбывать золото.
— Но ведь это изменит их! Я думала, что их счастье объясняется простотой их жизни, а мысль о том, что они обойдутся без золотых горшков, продавая их торговцам, как-то портит мечту.
— Мы поедем и вместе разберемся, что нам делать. Пока мы вместе, я буду счастлив.
— Жаль, что сейчас еще не апрель.
— Может, нам пожениться раньше?
— О… а это можно?
— Энн Элис, ты что, действительно боишься?
— Н-нет… В общем-то, не очень. Наверное, я слишком стремлюсь начать новую жизнь вместе с тобой.
Мы засмеялись, поцеловались, обнялись. Время, что мы проводим вместе, для меня всегда совершенно счастливое. Пока я писала, я услышала шаги на лестнице. Я прислушалась. Раздался тихий стук в мою дверь. Я поспешно сунула дневник в ящик. Это была мачеха.
— Я знала, что ты еще не спишь, — сказала она.
— Вы очень бледны, — заметила я. — Вам нездоровится?
Говоря это, я раздумывала, не нарочно ли она выглядит нездоровой. Я знала, что у нее были таинственного вида баночки с лосьонами и кремами, которыми она умащивала кожу, и мне пришло в голову, что она могла выглядеть бледной или румяной в зависимости от настроения. Мачеха притронулась к голове.
— У меня головные боли. С тех пор, как умер твой отец. Я должна была догадаться, что он долго не протянет. Но ведь казалось, что ему действительно лучше. Я должна была быть готова к этому. Однако, когда все случилось, это было таким потрясением. Иногда у меня такое чувство, что я никогда не оправлюсь.
Она печально улыбнулась мне.
— Этот дом траура — не место для юной девушки.
— Вы хотите сказать для меня. Но ведь это мой дом. А он был моим отцом.
— Дорогая Энн Элис, я знаю, что когда впервые приехала сюда, ты меня отвергала. Ты ведь была так привязана к мисс Брей, правда? А прийти на смену любимице всегда трудно.
Я молчала, и она продолжала:
— Я старалась сделать что могла. По-моему, ты возмущалась и тем, что я вышла замуж за твоего отца. Это можно понять. Мачехи часто бывают не самыми популярными персонажами, правда? Да и как иначе — ведь они заменяют горячо любимую мать. Но я старалась. Возможно, у меня ничего не вышло.
Я не знала, что сказать. И, запинаясь, произнесла:
— Вы сделали отца очень счастливым. Мачеха улыбнулась и снова стала самой собой.
— Да, это мне удалось. И он оставил мне священную опеку.
— Вместе с приличным доходом, я полагаю. Мачеха с упреком посмотрела на меня:
— Об этом я не думаю. Я думаю о тебе. Я воспринимаю эту опеку очень серьезно.
— Нет нужды. Не понимаю, зачем отцу вздумалось это делать. Я ведь уже не ребенок.
— Тебе восемнадцать. Это не такой солидный возраст, и ты всегда вела очень уединенный образ жизни. Отец считал, что у тебя есть склонность к импульсивности, что тебя легко увлечь.
— Ах, он так и сказал?
— Да. Его несколько беспокоила твоя внезапная дружба с Магнусом Перренсеном.
— Ему незачем было беспокоиться, — резко отозвалась я.
— Он боялся, что ты примешь какое-нибудь поспешное решение. В конце концов, ты встречала так мало молодых людей.
— Я часто встречаюсь с соседями, некоторые из них молоды. И мужчины приходят в дом.
— Молодой человек, избороздивший семь морей, даже потерпевший кораблекрушение. Это очень романтично. Твой отец много говорил мне об этом. Он всегда твердил, что Перренсены — хорошая семья, известные картографы, их знают по всей Европе. Но Магнус молод, и ты — тоже. Отец всегда говорит, что если вы обручитесь, помолвка должна быть длительной.
— Это нелепо. Мы не настолько молоды и глупы, чтобы не разобраться в собственных чувствах.
— Дорогая Энн Элис, я думаю только о твоем благе. Ты очень молода. Вы оба очень молоды.
— Я собираюсь за него замуж. Когда он уедет, я поеду с ним.
Мачеха с минуту помолчала, затем произнесла:
— Ты совершенно уверена?
— Совершенно.
Она вздохнула:
— Я бы предпочла, чтобы ты вышла за кого-нибудь более зрелого. Ты очень увлекающаяся, и тебе нужен человек, способный держать тебя в узде. Человек с твердой рукой.
— Я не лошадь, мачеха.
— Дорогая, я же не об этом говорю. Ты должна понять — все, что я говорю и делаю, только ради твоего блага. Так что прости мне мою прямоту. Но хорошо ли ты знаешь Магнуса Перренсена?
— Достаточно, чтобы знать, чего хочу.
— Ты знаешь, что у миссис Мастерс гостит ее племянница?
— Племянница миссис Мастере? А она-то тут при чем?
— Молодая девушка живет с ним под одной крышей. Они ведь часто видятся. А что до молодого человека… Они ведь всего лишь мужчины.
— Вы намекаете, что Магнус и племянница миссис Мастерс…
— Дорогая Энн Элис, я просто говорю тебе, что ты должна знать, о чем болтают. Я была ошеломлена. Я ей не верила.
Мачеха вздернула плечи.
— Надеюсь, я не сказала ничего, что могло бы тебя расстроить. Я просто исполняла то, что считаю своим долгом. Дорогая Энн Элис, ты действительно слишком молода. Я знаю человека, по-настоящему преданного тебе, он уже давно любит тебя. Человек старшего возраста… И скажем так — более надежный.
— Я решительно не понимаю, кого вы имеете в виду, — сказала я.
— Я думала о мистере Фидерстоуне.
— Мистер Фидерстоун! Вы, верно, шутите. Мне он не нравится. И никогда не нравился.
— Иногда большая любовь с этого и начинается.
— Неужели? Со мной такого никогда не будет… и с этим человеком. Я его терпеть не могу. И раз уже вы со мной откровенны, я буду откровенна с вами. Что он здесь делает? Живя здесь, в этом доме. Теперь это мой дом. Почему он явился и живет здесь?
— Он здесь не живет. Он просто гостит. Твой отец всегда был гостеприимен и меня поощрял к тому же. Он говорил, что друзьям всегда рады в этом доме.
— Что ж, раз он ваш друг, может быть, вам удастся убедить его переключить свое внимание на вас. Он постоянно бывает там, где я, и мне это не нравится.
— Он влюблен в тебя, Энн Элис.
— Пожалуйста, не говорите об этом. Я этому не верю. И не желаю больше обсуждать этого человека.
Мачеха приложила ладонь к глазам и покачала головой.
