Поездки в Лондон всегда были очень яркими впечатлениями, и настроение невольно поднималось при мысли о шуме и живости, которой нам всегда так не хватало в Грине. Меня завораживали уличные торговцы и немецкие оркестры, люди, сновавшие туда-сюда через дорогу, причем так беспечно, что мне казалось — они вот-вот угодят под копыта лошадей, тащивших наемные кэбы, кареты и ландо, запрудившие улицы.
Просто невозможно было не оказаться захваченным всеобщим возбуждением. Мне нравились и магазины, и я решила, что до отъезда проведу в них много часов.
Конференция была интересной. Она проводилась в большом зале одного из роскошных отелей. Читались лекции на различные темы, и поскольку цветная литография только-только вводилась, ее часто обсуждали.
Бенджамин поехал раньше нас, поскольку мы с Бабулей М хотели заглянуть в магазин. Бабуля М сказала:
— Не волнуйтесь за нас. Увидимся после лекции. И не надо занимать нам места. Мы сами о себе позаботимся.
Наш кэб попал в дорожную пробку, и так случилось, что когда мы с Бабулей М приехали, лекция уже началась. Мы были несколько обескуражены, войдя в зал и обнаружив его уже заполненным. Казалось, свободных мест уже не осталось. Наверное, у нас был несколько озадаченный вид, ибо молодой человек, сидевший в заднем ряду, заметив нас, тут же поднялся и предложил Бабуле М свое место.
Она колебалась, но тут подошел служитель с двумя дополнительными стульями, которые он поставил в последнем ряду, так что мы с молодым человеком уселись позади Бабули.
Я сказала:
— Большое вам спасибо. Это было исключительно любезно с вашей стороны.
— Мне это доставило удовольствие, — отозвался молодой человек с самой обезоруживающей улыбкой, какую мне приходилось видеть.
Лекция оказалась для меня чрезвычайно интересной. Для молодого человека, по-видимому, тоже, однако, я заметила, что время от времени он искоса бросал на меня взгляд. Должка признаться, что и я бросила на него несколько взглядов. Он был среднего роста — чуть выше меня, впрочем, я ведь высокая. У него были светло-русые волосы и светло-карие глаза, хорошие, хотя и не слишком выразительные, черты лица, однако самой приятной в нем была открытая притягательная улыбка.
Когда лекция закончилась, Бабуля М обернулась, чтобы еще раз поблагодарить молодого человека, и он снова повторил, что для него это было удовольствие. И добавил, что, кажется, здесь где-то подают освежающие напитки. Не согласимся ли мы присоединиться к нему? Он был один. Бабуля М сказала:
— У нас здесь друг. Он пришел сюда раньше нас. Полагаю, он сидит где-то впереди.
— Возможно, я могу найти его. По-моему, здесь есть столики на четверых.
Пока мы разговаривали, подошел Бенджамин.
— Это мистер Бенджамин Даркин — главный управляющий нашей мастерской в Большом Стэнтоне.
— Только не говорите мне, что вы — фирма «Карты Мэллори»!
— И тем не менее это мы, — ответила Бабуля М.
— Для меня большая честь познакомиться с вами. Меня зовут Биллингтон — Реймонд Биллингтон.
— Это для нас тоже честь, сэр, — ответил Бенджамин.
— Вот что самое приятное в собраниях такого рода, — вставила я. — Даже если люди никогда не встречались, они знают друг друга.
— И имеют возможность познакомиться друг с другом, что гораздо лучше, чем слышать друг о друге, — закончил Реймонд Биллингтон.
Мы отправились в зал, где подавались закуски. Я и Бабуля уселись за столик для четверых, а мужчины отправились за освежающими напитками.
Это была исключительно приятная встреча. Мы все очень интересовались тем, что рассказывали на лекции, и живо обсуждали ее. Вели беседу мужчины, поскольку это их больше затрагивало, однако мы с Бабулей были достаточно осведомлены, чтобы принимать в ней участие и никоим образом не быть исключенными из дискуссии.
Покидали мы зал неохотно. Реймонд Биллингтон предложил, чтобы мы вместе отправились на следующую лекцию, поскольку было так интересно обмениваться мнениями по ее окончании.
Позднее намечалось заседание, где Реймонд должен был выступить. Он собирался достать нам билеты в первый ряд.
У Реймонда был свой экипаж, поскольку у Биллингтонов была контора в Лондоне, и он сообщил нам, что живет совеем не далеко — в Найтсбридже.
Он отвез нас в отель, и мы расстались, уговорившись встретиться снова. На Бабулю М Реймонд произвел большое впечатление.
— Какой превосходный молодой человек, — прокомментировала она, и это уже говорило о многом, поскольку обычно Бабуля была настроена критически, особенно, по отношению к молодым. Бенджамин сказал, что он был весьма польщен знакомством с членом семейства Биллингтонов.
— Вы же знаете, какая у них репутация, миссис Мэллори.
— Действительно, прекрасная, ко, разумеется, они не так давно существуют, как Мэллори.
— Нет, миссис Мэллори, конечно, нет. Их фирме всего около ста лет.
— И даже меньше, — поправила его Бабуля. — От силы семьдесят. Однако, надо отдать им должное. В мире картографии у них отличная репутация.
— Мне этот молодой человек понравился, — повторила Бабуля.
Мне тоже. Он помог мне на довольно долгое время забыть о Филипе.
В последующие три дня, куда бы мы ни отправились, нас всюду сопровождал мистер Реймонд Биллингтон. Он отвез нас на семейное предприятие неподалеку от Стрэнда, и мы очень интересно провели время. Он представил нас своему отцу и младшему брату Бэзилу, только-только входившему в бизнес. Они были очень любезны и, как сказала Бабуля М, именно такими, по ее представлениям, должны быть члены семьи Реймонда Биллингтона.
Бабуля М сказала, что Реймонд должен приехать в Большой Стэнтон, и мы покажем ему, как работаем. На всех нас произвело большое впечатление выступление Реймонда на конференции. Он дал четкие и очень компетентные ответы на все вопросы, которые ему задавали. Нам было жаль, что конференция подходила к концу. Эти три дня были очень впечатляющими.
Реймонд спросил, не может ли он сопровождать нас на бал, завершавший мероприятие, и, разумеется, его предложение было с благодарностью принято.
С моей стороны было бы ложной скромностью не признать, что стодь пристальное внимание уделялось нам главным образом из-за его интереса ко мне. И было бы еще большей ложью отрицать, что мне это было приятно. Мне нравился Реймонд. Я нашла, что он гораздо интереснее Чарлза Фентона и Джеральда Голтона. Реймонд был интересным, обаятельным, светским — в общем, воплощением всего того, что должен представлять из себя молодой человек.
Он хорошо танцевал и вел меня за собой. Я чувствовала себя в полной гармонии с ним.
Он сказал:
— Это была замечательная конференция, лучшая из тех, на которых мне доводилось бывать.
