Но его не происходит.
Я никогда не подходила к божеству так близко. Сердце бьется как сумасшедшее, дыхание прерывистое от волнения. Каждый мускул в моем теле напрягается, готовясь к битве. Готовясь к победе. Готовясь к возвращению домой.
Я наношу удар своим новым топором из магнитного металла.
Пераксоло едва успевает подставить свое оружие, и несмотря на то, что замах не достиг цели, моя душа поет в унисон со звоном столкнувшихся лезвий.
Этот звук означает, что я могу добраться до бога. Мне уже удавалось его ранить, и сегодня я повторю свой успех.
Не знаю, сколько лет тренировался Пераксоло обращению с оружием, но я готова применить каждый прием, который выучила, чтобы добиться победы. На моей стороне годы, проведенные негодяем в одиночестве, без возможности отточить мастерство в настоящих битвах.
Я же закончила обучение всего несколько месяцев назад и отразила несколько натисков хищных монстров. Никогда еще я не была настолько готовой к сражению.
Мы застываем в равновесии, упираясь древками боевых топоров, каждый старается получить преимущество и оттолкнуть противника. Я пользуюсь положением и делаю подсечку богу, одновременно изо всех сил нанося удар свободной рукой ему в лицо.
И Пераксоло, который наводил ужас на все деревни в течение многих веков, падает на спину и растягивается на земле во весь рост.
Он смотрит на меня снизу вверх, изумление и неверие написаны на лице. Однако прежде чем мне удается закрепить успех, бог делает кувырок назад, встает сначала на колени, а затем и поднимается на ноги.
– Ты не единственный, кто узнал секреты Лихоземья, – триумфально кричу я и стремительно обрушиваю секиру ему на правую руку.
Пераксоло прижимает руку к телу, но лезвие за что-то задевает, с треском разрезает кожаный рукав и рассекает что-то спрятанное в нем.
На землю дождем осыпаются осколки.
Какое бы хитроумное устройство ни прятал противник, метать заточенные треугольники в меня он больше не сможет.
Однако мой топор после отчаянного удара намертво засел в каменистой земле, и пока я пытаюсь высвободить его, Пераксоло наносит удар рукояткой своего оружия мне по голове.
Я падаю на острые обломки и камни, повредив одну из мышц при неловком приземлении.
– На исходную! – раздается голос моего учителя откуда-то сбоку, и я перекатываюсь, перекатываюсь, перекатываюсь, уклоняясь от ударов топора, которые противник наносит обеими руками снова, и снова, и снова.
Когда мне наконец удается улучить момент и вскочить на ноги, взгляд Пераксоло сосредоточен на зрителях. На наставнике Беркине.
– Ты поплатишься, когда я покончу с девчонкой.
Секира так и торчит в земле в нескольких метрах от меня. Единственное мое оружие сейчас – это руки и ноги. Я бросаюсь на бога, пока его внимание занято наставником, и бью коленом в пах. Раз негодяй посещает уборную, то и эта часть у него должна быть на месте.
Противник обрушивается на землю, словно мешок с камнями, в точности как любой смертный мужчина. Я же стремглав бегу к боевому топору.
Из толпы доносятся перешептывания:
– Она уже дважды нанесла удар – по богу!
– Он может испытывать боль…
– А я-то думал, что он неуязвимый.
Пераксоло с трудом поднимается на ноги в тот момент, когда я высвобождаю секиру и резко оборачиваюсь к нему. Он повторяет мой маневр и тут…
Капюшон сдувает назад, и все могут взглянуть в лицо богу.
Зрители все громче переговариваются, обсуждая человеческое лицо бессмертного.
Мой противник немедленно возвращает капюшон на место, но я замечаю гримасу боли. Он еще не оправился от удара!
Я слегка меняю положение в пространстве, оставляя между собой и Пераксоло натянутую Ароэ ловушку из веревки.
Бог делает несколько шагов в моем направлении, я же чуть отступаю к деревьям, усилием воли удерживая взгляд на противнике, а не на замаскированной в листве петле.
Пераксоло наступает прямиком на ветку, которая удерживает ловушку. Согнутое деревце рядом со мной распрямляется, и грозный бог оказывается подвешенным в воздухе за ногу.
Толпа уже не боится открыто смеяться над ним, указывая пальцами на задравшийся плащ и бешено вращающееся тело. Я тоже ухмыляюсь и бросаю признательный взгляд на Ароэ. Судя по горящим глазам Айрика, похвалы и без меня достигнут ушей адресата.
Я же подхожу и толчком заставляю тело противника вращаться еще сильнее. Смех в толпе усиливается и охватывает всех присутствующих. Мне никогда не нравилось находиться в центре внимания, но сейчас, демонстрируя уязвимость бога и слыша людскую реакцию, я опьянена успехом.
– Расмира! – слышу я крик Сорена с края поляны. – Не тяни, окончи поединок!
Однако стоит мне отвернуться от Пераксоло, как он успевает перерубить веревку, а затем почти мгновенно принять стоячее положение уже с топором в руках.
Проклиная свое тщеславие, я возвращаюсь на позицию у дороги, ни на секунду не поворачиваясь спиной к противнику.
– Ну все, с меня довольно! – он делает выпад топором, пытаясь насадить меня на острие лезвий. Я блокирую удар и завершаю движение контрприемом.
В этот раз мне удается пробить его оборону и взрезать доспехи. Пераксоло издает резкий крик и хватается за бок. Я снова вижу его кровь.
Он накрывает рану ладонью, но красные капли продолжают сочиться сквозь пальцы.
Зрители неистовствуют. С ободряющими криками они все теснее смыкают ряды, оставляя нам с богом все меньше пространства для маневра.
– Меня зовут Расмира Бендраугго, – говорю я. – Ты должен знать имя того, кто тебя убьет.
– Я бессмертный! – восклицает Пераксоло и снова приближается ко мне, на этот раз гораздо осторожнее.
Когда мы снова застываем древко к древку, уже он наносит мне удар кулаком свободной руки. Едва удар достигает цели, до меня доносится крик ярости наставника Беркина.
– Я не собираюсь биться по правилам, – сквозь зубы цедит противник.
– Не стоило и ждать от тебя честного поединка.
– Я – бог. Эта битва никогда и не была честной. Он высвобождает топор и бежит, но не ко мне, а от меня. И начинает огромными прыжками взбираться по воздуху, как по невидимым ступеням. Все выше и выше.
Должно быть, в землю закопано еще несколько железных пластин, разных по толщине или содержанию металла. Его действия предназначены для зрителей. Пераксоло старается восстановить свою репутацию, произвести впечатление демонстрацией божественной мощи.
Наблюдать за этим спектаклем настолько же занимательно, насколько страшно, несмотря на то, что я в курсе стоящих за ним секретов. Как жаль, что я не додумалась до железных подкладок в сапогах! Тогда я тоже смогла бы взмыть в воздух. Интересно, что бы подумали мои знакомые? Что после нескольких месяцев в Лихоземье я обрела божественные способности? Или догадались бы о естественных истоках чуда, как и я сама?
