Когда на следующий день пришло сообщение, что повстанцы опять сменили маршрут движения и возвращаются на юг, наперерез им были брошены русские части: 7-я сотня получила приказ достичь хребта у Сипульи, а по одному взводу от 2-й и 3-й были отправлены в Цветулю, в дополнение к развернутому там ранее. Наступающих повстанцев они встретили в 11.45 и сразу же вступили с ними в бой
[235].
По словам Андрея Невзорова, при прочесывании местности на подходе к селу, русские заметили двигавшуюся по горной возвышенности длинную колонну с обозом. Командир 2-й роты Александр Эйхгольц принял решение атаковать ее: два взвода начали фронтальное наступление, а третий, под командованием Невзорова, был послан во фланг. Партизаны, пропустив повозки вперед, заняли оборону и открыли огонь по юнкерам. Двигаясь по колено в снегу, фланговый взвод смог через некоторое время выйти на сравнительно ровный участок, обнаружив там залегшую цепью группу примерно из 20 мобилизованных властями и вооруженных винтовками крестьян из ближайшего села, один из которых предложил Невзорову 100 динаров, чтобы тот не отправлял их в бой. Последний нецензурно обругал мобилизованных и продолжил движение.
Вскоре взвод попал под партизанский огонь: «Нас заметили. Начали посвистывать пули и все чаще. Впереди лощина. Командую:
– Цепь, вперед, бегом!
Проходим лощиной, поднимаемся в гору и видим: цепь партизан с колена стреляет по нашим 1-му и 2-му взводам. Надо открывать огонь. На беду Валабин с пулеметом задержался. Стоят мои «бойцы» и кричат:
– Валабин! Давай пулемет!
Валабин бежит с пулеметом, теряет в снегу один сапог и портянку. Одна нога в сапоге, другая босая, подбежал к нам. Тут я набросился на юнкеров – почему они не стреляют!
– Ложись в цепь, постоянный, часто, начинай!
Открыли мои бойцы огонь, а тут еще Валабин дал очередь и партизан как ветром сдуло».
Соединившись с атаковавшими по фронту взводами, Невзоров увидел, что Эйхгольц был ранен в кисть руки. Рядом лежали смертельно раненый юнкер Андрей Якимов и получивший ранение в пах Михаил Суботин. Все трое были срочно отправлены в Лозницу. Наступление под командованием лейтенанта Георгия Котляра продолжалось и дальше, но недолго – огонь был несильный и скоро прекратился, партизаны ушли в горы. Шедшему рядом с Невзоровым юнкеру Завьялову в щеку попала находившаяся, вероятно, на излете (она вошла только наполовину, и раненый сам смог вытащить ее) пуля
[236].
В послевоенной югославской литературе можно найти свидетельства, что атака «белогвардейцев» в тот день была наиболее сильна. Упорство русских было «равно фанатизму» и резко контрастировало с поведением четников, в основной массе панически бежавших под ударами партизан
[237].
Дорогу отступающим партизанам должен был перекрыть четницкий майор Пантелич с двумя своими ротами. Но в районе Кисель-Воды Вальевский отряд прорвал их оборону и продолжил движение на юг. В боях того дня РГЗО потеряла двух человек легко и двух – тяжело ранеными, один из которых – Андрей Якимов – скончался 9 марта. Четники лишились двух убитых и 14 раненых, а повстанцы, как удалось установить впоследствии со слов крестьян из Оглаченоваца, – 21 убитого и 28 раненых (из них шесть, включая поручника Йовановича, – тяжело)
[238].
Командир отделения 2-й сотни Наливайко описывает момент ранения Якимова. Это произошло, когда их отделение, наступавшее впереди основных цепей, залегло и вело огневой бой с партизанами на короткой дистанции: «Во время нового затишья Якимов продолжает: «Помоги, брат, вон за тем стогом какая-то сволочь взяла меня на мушку».
Я передал его просьбу Диме и мы открыли огонь в указанное Андреем место. Позднее я посмотрел в сторону Якимова, но его на месте не было. Стал искать его глазами и увидел лежащим в снегу головой вниз, разгребающим снег вокруг себя. На мой отклик Андрей не отвечал. Я пополз к нему. Приподнял голову, увидел его затуманенный взгляд и опять никакого ответа не получил. Кто-то снял с его головы шлем – в нем не было крови, только белая жидкость, а на самой каске небольшая дырочка. Мы поняли, что пуля осталась в голове»
[239].
28 февраля действия против партизан взял под свое руководство лейтенант Ран, которого известие об их прорыве под Кисель-Водой застало в Осечине. Кроме размещавшегося там взвода I батальона 741-го полка (офицер, 38 унтер-офицеров и солдат) и 7-й сотни РГЗО, он принял командование над ротами Пантелича (200 человек). На Оглаченовац была выслана разведка, которая в 20.30 доложила, что измотанные повстанцы заночевали там. Все наличные силы были грузовиками переброшены в Каменицу с расчетом достичь занятой Вальевским отрядом деревни до рассвета. Благодаря местным проводникам задача была выполнена к 5.00 1 марта. При подходе к населенному пункту они услышали четко различимые звуки винтовочно-пулеметной стрельбы. Зная, что в районе находятся другие отряды четников и опасаясь расстрелять своих, Ран велел ждать до утра.
На рассвете Пантелич доложил, что ночная перестрелка произошла между столкнувшимися в темноте отрядами вспомогательной полиции. На разведку была отправлена 7-я сотня, которая, подойдя на 200 м к окраине, попала под огонь со стороны деревни. Русские сразу же перешли в атаку, которую поддержал Ран, наступая четниками на левом фланге и немецким взводом – на правом. Партизаны не приняли боя и быстро покинули Оглаченовац, прежде чем атакующие успели сомкнуть кольцо. Из-за плохих дорог и сложного рельефа местности Ран не счел возможным продолжать преследование бегущих силами немцев и русских, отправив только людей Пантелича. Взвод 741-го полка к 23.30 того же дня автотранспортом вернулся в Лозницу, а 7-я сотня, переночевав в Каменице, на следующий день на грузовиках была перевезена в Майковичи, откуда пешим маршем дошла до Крупаня.
Потери при атаке Оглаченоваца составили один убитым и три ранеными из 7-й сотни; партизаны, судя по найденным следам крови, имели нескольких раненых
[240]. Погибшим русским был стрелок Алексей Алферьев, скончавшийся от полученных ран на следующий день в военном лазарете Шабаца
[241].
