Захватил пулемет, и, повернув его в сторону неприятеля, стал действовать его же оружием. Теперь почувствовал себя бодрее: в руках пулемет! Из-за пригорка показывается второй пулеметчик, открывший по мне огонь. Я отвечаю. После короткой перестрелки мой противник замолкает. Взял второй пулемет. В это время подоспел один из товарищей, с которым мы и взяли по пулемету и оттянулись к общей цепи»
[569].
Обе стороны сходятся на том, что бой носил затяжной характер и проходил с переменным успехом. По партизанским данным, русским удалось отбить две атаки и лишь после третьей они не выдержали и стали отступать, оставив на поле боя своих погибших. Официально НОАЮ оценивало собственные потери тремя убитыми и пятью ранеными, а урон противника – в 26 погибшими и большое количество раненых
[570]. В послевоенных источниках можно даже найти утверждения о захвате 32 винтовок, 1200 патронов и «снаряжения и медикаментов небольшой походной амбулатории». Среди погибших повстанцев были два пулеметчика (оба из 1-й роты 2-го батальона), а среди раненых – командир бригады
[571].
В действительности 7-я рота потеряла погибшими четверых (в том числе лейтенанта Тимченко, санитара унтер-офицера Загоскина и двух стрелков), а ранеными восемь (включая унтер-офицера Леонида Голубчикова) человек. Согласно официальному описанию боя, потери партизан были оценены в более чем 35 погибшими, трофеи – в пять легких и один тяжелый пулемет, а также 10-зарядную автоматическую винтовку
[572]. Нам представляются завышенными не только данные обеих сторон о вражеских потерях, но и оценки трофеев. Похоже, русским, благодаря действиям Ремисевича, действительно удалось взять пару ручных пулеметов, но захват какого-либо оружия партизанами не подтверждается даже их собственными документами военного периода.
Крайне важной вехой в истории РОК этот бой стал благодаря тому, что трое отличившихся в нем военнослужащих – унтер-офицер Леонид Голубчиков, обер-ефрейтор Николай Ермолаев и стрелок Владимир Ремисевич – 26 июля приказом командующего юго-востока генерала Ханса Фельбера первыми в корпусе были награждены Железными крестами II класса
[573].
Данная разведка боем стала прелюдией к крупной немецко-болгарской антипартизанской операции «Триумф», начавшейся на следующий день и продолжавшейся до 17 июля. На разных участках против партизанской зоны вели наступление части немецкой полиции, 27-й болгарской пехотной дивизии, СДК и четников, из-за своего безвыходного положения в данном районе заключивших перемирие с Вермахтом. В дневном донесении командующего юго-востока сообщалось про бои болгар, четников и батальона 4-го полка РОК с отступившими к югу группами 24-й дивизии НОАЮ южнее Топлицы. Потери повстанцев в них были оценены в 46 убитыми и пять перебежчиков
[574].
Вторым этапом наступления стала операция «Кераус»
[575], в которой так же принял участие II батальон. Подчиненный 27-й болгарской пехотной дивизии, он должен был оставить небольшой гарнизон на Белом Камне, а основными силами ко дню начала акции, 19 июля, развернуться в районе Йовановой главы – высоты 830 – высоты 710 – высоты 593, установив связь с 69-м пехотным полком на высоте 803 и разместив штаб на высоте 880
[576].
По воспоминаниям Невзорова, в операции были задействованы 6-я и 7-я роты, усиленные 1-м взводом 5-й, тремя тяжелыми пулеметами и тремя минометами. Ими было занято село Нова Москва, рядом с которым был захвачен размещавшийся в двухэтажном кирпичном доме партизанский штаб. На первом этаже находился зал с большим столом, а на втором – хорошо оборудованный госпиталь на 20 кроватей. Там же размещался склад продовольствия, причем все найденное – продукты, кровати, белье, мыло, смалец – было английского производства. Часть еды была реквизирована, а здание и окружающие постройки сожжены. Батальон прочесывал местность до 27 июля, когда вместе с остальными задействованными в чистке частями вернулся на исходные позиции. За время операции погиб один стрелок и получили ранения шесть военнослужащих, в том числе гауптман Михаил Левандовский, а потери противника на основе показаний местных жителей были оценены примерно в 40 убитыми и 100 ранеными
[577].
Какое же партизанское подразделение противостояло русским? Уверенно можно говорить, что это был один из батальонов XIX Сербской бригады (25-я дивизия), который с утра 19 июля должен был прикрывать направление Белого камня. Насколько можно судить, бригада действовала на участке и ранее. Например, известно о гибели 15 июля под перевалом ее бойца Любодрага Ристича
[578].
В августе на Белый Камень был переброшен артиллерийский взвод 4-го полка, который вел огонь по прилегающей местности, в частности, по горе Пасьяча, где снарядами были подожжены дома, в которых жили повстанцы. Но к концу месяца ситуация все больше усложнялась в основном из-за ускоряющегося разложения болгарских частей. 31 числа гарнизоном укрепрайона было получен ультиматум на чистом дореформенном русском с требованием сдаться в течение 24 часов. Заменявший в тот момент командира батальона Невзоров ответил на него отказом и пообещал принесшему письмо старому сербу повесить его на ближайшем буке, если тот еще раз что-то принесет. В те же дни пришел приказ об оставлении перевала, который был исполнен 2 сентября (конечная точка – Ниш). Испытывая нехватку транспортных средств, русские предприняли ставшую неожиданностью для повстанцев акцию, когда взвод 6-й роты под командованием унтер-офицера Михаила Невзорова (сына обер-лейтенанта Невзорова), совершил 4-км бросок, выбил противника из ближайшего села и реквизировал там 21 воловью подводу, с помощью которых с перевала было вывезено все имущество
[579].
