В опубликованной спустя год статье (написанной, вероятно, одним из бойцов данного отряда) говорилось, что представители местной казачьей станицы уже на второй день войны прибыли к коменданту города со списком из 30 добровольцев, предоставив себя «в распоряжение немецкого командования для борьбы с коммунизмом». Оружие первый отряд, по тем же сведениям, получил 12 июля
[65]. Стоявший во главе русской колонии Шабаца Павел Иконников, вместе со своим помощником есаулом Монастырским, вероятно, представлял скорее политическую фигуру. Здесь уместно вспомнить, что в одном из партизанских донесений от 14 августа отмечалось, что председатель Шабацкой общины подал в отставку, а на его место был поставлен «русский-белогвардеец»
[66].
Бюро по делам русской эмиграции не осталось в стороне от данного прецедента и оказало помощь русскому отряду – во время приезда Иконникова и доктора Николая Мокина в Белград они имели встречу со Скородумовым, который передал им 5000 динаров на питание бойцов самообороны
[67].
Шабчанин Мара Йованович вспоминал: «Железнодорожная станция опустела, лишь несколько «классов» [классные вагоны, вероятно приспособленные под огневые точки. – А.С.] стояло на путях вне станции по направлению к фабрике «Зорка». Стражу несли белогвардейцы». Одна группа русских, по данным югославского историка Драгослава Пермаковича, укрепилась в кафе на левой стороне улицы Масарика, а на территории химического завода «Зорка» в составе сформированного из рабочих отряда (усиленного немецким пехотным отделением) держали оборону около 30 фольксдойче и 10 русских
[68].
Масштабный штурм города партизаны и четники начали в ночь с 22 на 23 сентября. К 4.00 гарнизон города удерживал только городскую комендатуру и территорию радиусом в примерно 200 метров вокруг нее. Нападавшие совершили ошибку, выключив во всем городе электричество (по данным Бабовича, это произошло около 3.00), что дало возможность обороняющимся в темноте перебрасывать на автомашинах группы бойцов на наиболее опасные участки.
Два командира русских взводов к этому времени были убиты, а все остальные ранены, но Погорлецкий, несмотря на ранение (у него было выбито 14 зубов и перебит нос) остался в строю и возглавил контратаку вдоль одной из улиц. Его отряд примерно из 70 человек шел вдоль домов, выбивая оттуда повстанцев, а посередине улицы двигался танк. Рассеяв партизан на церковной площади, они развили удар в двух противоположных направлениях. В итоге к 9.00 утра город был полностью очищен от повстанцев, но ожесточенный бой продолжался в течение всего дня. Среди погибших при обороне русских можно назвать казачьих есаулов Храмова, Коченгина, Наумова и хорунжего Пилипенко.
Пропали без вести подпоручик Гирко и стрелок Григоров
[69].
24 сентября к Шабацу подошли части 342-й пехотной дивизии Вермахта (698-й пехотный полк, III дивизион 342-го артполка, 342-я противотанковая рота, 1-я рота 342-го саперного батальона), II батальон 750-го полка и части хорватской милиции. Они начали зачистку города и прилегающей местности, включавшую в том числе интернирование и заключение в специально созданный концентрационный лагерь всего сербского мужского населения
[70]. В записи от 27 сентября Бабович снова упоминает русских: «немцы грабили магазины. Их помощники, русские белогвардейцы и усташи, так же грабили и жгли дома на Камичке, так как, якобы, из них стреляли»
[71].
Переговоры русского бюро с германским командованием в Сербии, подготовка к развертыванию формирования
На фоне общей ситуации в стране, в течение лета Скородумов продолжал попытки осуществить идею создания русского формирования, но переговоры он вел уже с представителями различных сил внутри Сербии, а основной целью была заявлена защита русского населения. Контакты с сербским политиком Димитрие Льотичем, занимавшимся в этот период созданием добровольческой команды из сербских коллаборационистов, не принесли результатов: в ее состав, как и в подразделения Сербской державной стражи (СДС), русские могли вступать лишь в частном порядке
[72].
Больший интерес проявил германский Уполномоченный командующий в Сербии генерал Пауль Бадер – 31 августа Скородумов встретился с оберстом Эрихом Кевишем для обсуждения перспектив развертывания подразделений из эмигрантов. Посредником при этом выступал унтершарфюрер Ханс Бок – руководитель курировавшей национальные вопросы референтуры III В оперативной команды СД «Белград»
[73].
Чем объяснить этот интерес к русскому проекту? Вероятно, ответ можно найти в докладе германского офицера для поручений ритмейстера Кампе, прибывшего в Белград 5 сентября для участия в подавлении восстания. Он констатировал недоверие Бадера и Кевиша к четникам Пачанаца, ввиду вскрывшихся фактов их сотрудничества с коммунистами, и повсеместное недовольство новыми союзниками на низовых уровнях: «Неясно, не поддерживают ли четники, несмотря на договоренности, постоянно растущую бандитскую активность. Поэтому войска жалуются на невозможную путаницу и неопределенность, так как они должны противостоять коммунистическим бандам, но не могут ничего делать с четниками, хотя во многих случаях нет никакой разницы между коммунистами и четниками»
[74].
