– Верно.
– Как можно заразиться листериозом? – спросила я.
– Исследования говорят, что наиболее частый способ заражения – употребление в пищу загрязненных продуктов. В особенности непастеризованного молока и сыра.
– Непастеризованное молоко, – повторила я.
– Да. И люди, контактирующие с животными, находятся в группе особого риска.
Я положила руку на плечо Кэти:
– Доктор Зиглер, если я представлю вам заключение о вскрытии ребенка Кэти, а потом скажу, что Кэти жила на молочной ферме, во время беременности ежедневно пила непастеризованное молоко и дважды в день участвовала в дойке коров, что бы вы предположили?
– Исходя из условий ее жизни и потенциального воздействия листерии моноцитогенес, я бы сказал, что она заразилась этой инфекцией во время беременности.
– У ребенка Фишера проявились симптомы заражения листериозом?
– Да. Он родился преждевременно и страдал расстройством дыхания. У него были некоторые признаки внутриутробного листериоза, включая некроз печени и пневмонию.
– Могло это быть летальным?
– Абсолютно. Либо от осложнений перинатальной асфиксии, либо просто от инфекции.
– Что, по вашему мнению, явилось причиной смерти ребенка Фишера?
– Асфиксия вследствие преждевременных родов, вызванных хориоамнионитом, вторичным по отношению к листериозу. – Он снова улыбнулся. – Все это трудно произнести, но в общем это означает, что цепочка событий вызвала смерть по естественным причинам. Ребенок умирал с самого момента рождения.
– По вашему мнению, была ли Кэти Фишер ответственна за смерть своего ребенка?
– Да, если подойти к этому формально, – ответил Оуэн. – В конечном итоге именно ее организм передал плоду листерию. Но заражение определенно не было намеренным. Нельзя винить мисс Фишер больше, чем мать, которая невольно передает вирус СПИДа своему нерожденному ребенку. – Он взглянул на Кэти, сидящую с опущенной головой. – Это не убийство. Это просто очень печальное событие.
К моей радости, Джордж был явно посрамлен. Именно на это я и рассчитывала. Ни один прокурор не станет самостоятельно раскапывать информацию о листерии, и Джордж определенно не собирался расспрашивать об этом во время допроса под присягой. Он встал, разгладил галстук и подошел к моему свидетелю.
– Листерия, – начал он, – это распространенная бактерия?
– Фактически весьма распространенная, – ответил Оуэн. – Она есть повсюду.
– Тогда почему все мы не мрем как мухи?
– Бактерия распространенная, а вот болезнь – нет. Она встречается у одной из двадцати тысяч беременных женщин.
– Одна из двадцати тысяч. И эта болезнь поразила обвиняемую, как вы утверждаете, из-за ее пристрастия к непастеризованному молоку.
– Да, таково мое предположение.
– Вы наверняка знаете, что обвиняемая пила непастеризованное молоко?
– Ну, лично я не спрашивал у нее, но она все-таки живет на молочной ферме.
– Это ничего не доказывает, доктор Зиглер, – покачал головой Джордж. – Я могу жить на птицеферме и иметь аллергию к яйцам. Вы уверены, что обвиняемая пила за столом молоко, а не апельсиновый сок, воду или кока-колу?
– Нет, я этого не знаю.
– Кто-нибудь еще в этой семье страдал листериозом?
– Меня не просили исследовать образцы их тканей, – сказал Оуэн. – Сказать наверняка не могу.
– Тогда позвольте вам помочь. Не страдали. Никто, кроме обвиняемой, не выказывал признаков этой таинственной болезни. Не странно ли, что семья, пьющая то же самое зараженное молоко, не проявила аналогичную физическую реакцию на эту бактерию?
– Совсем не странно. Беременность – это состояние иммунодепрессии, а листериоз возникает у пациентов с ослабленным иммунитетом. Будь у кого-нибудь в доме рак или ВИЧ или был бы там очень пожилой человек или маленький ребенок, то есть люди с ослабленной иммунной системой, реакция могла быть очень похожей на ту, что, очевидно, была у мисс Фишер.
– Очевидно, была, – повторил Джордж. – Вы предполагаете, доктор, что у нее могло и не быть этой болезни?
– Нет, определенно была. И плацента, и ребенок были инфицированы, и бактерия могла передаться только от матери.
– Есть ли способ окончательно доказать, что младенец болел листериозом?
Оуэн помедлил:
– Мы знаем, что он был инфицирован листерией, на основании проведенных тестов по иммунному окрашиванию.
– Вы можете доказать, что младенец умер от осложнений, вызванных листериозом?
– Листерия летальна, – ответил Оуэн. – Она вызывает инфекцию в печени, легких, мозге, где угодно. В зависимости от модели поражения болезнью у разных пациентов могут страдать разные органы. В случае ребенка Фишера это было нарушение дыхания.
– Смерть ребенка наступила из-за нарушения дыхания?
– Да, – ответил Оуэн. – Нарушение дыхания как следствие инфекции дыхательной системы.
– Но нарушение дыхания может произойти не только из-за инфекции?
– Да.
– Удушение – также причина нарушения дыхания?
– Да.
– Разве не может быть такого, что ребенок был заражен листерией, что в его организме и легких были признаки листериоза, но его фактическая смерть наступила от того, что мать его задушила?
Оуэн нахмурился:
– Это возможно. Трудно узнать наверняка.
– Вопросов больше нет.
Не успел Джордж вернуться к своему столу, как я уже встала с места:
– Доктор Зиглер, если бы ребенок Кэти в ту ночь не умер от нарушения дыхания, что с ним произошло бы?
– Ну, если предположить, что после рождения дома новорожденного не отправили бы в больницу для диагностики и лечения, инфекция прогрессировала бы. Через два-три дня он мог бы умереть от пневмонии… или в другом случае через пару недель от менингита. Менингит в этом случае – смертельное заболевание, и лечение не помогло бы.
– Значит, если бы ребенка не поместили в неонатальный центр, он вскоре умер бы.
– Это так.
– Благодарю вас, доктор.
Я села, а Джордж вновь поднялся:
– Встречный вопрос, Ваша честь. Доктор Зиглер, вы сказали, что смертность от листериоза высока даже при наличии лечения?
– Да, примерно пятьдесят из ста детей умерли бы от осложнений.
– Вы только что предположили, что ребенок Фишер умер бы через несколько недель, если не в то первое утро своей жизни?
– Да.
Джордж поднял брови:
– Откуда вам известно, доктор Зиглер, что он не был бы одним из других пятидесяти?
