Джейкобу Фишеру просто придется подождать.
– Почему ты не сказала мне, что у тебя есть брат?
Руки Кэти замерли на шланге, который она подключала к уличному крану. Она смотрела в сторону, и могло показаться, что она раздумывает, лгать или нет.
– У меня был брат, – ответила она.
– Ходят слухи, что он жив, здоров и живет в Стейт-Колледже. – Я завязала тесемки фартука, одолженного у Сары, сбросила кроссовки и сунула ноги в резиновые сапоги. У меня не было намерения выиграть приз в модном показе, но я как-никак готовилась мыть телок из шланга. – Ходят слухи, ты время от времени навещаешь его.
Кэти открутила кран, потом проверила насадку шланга.
– Мы здесь больше не говорим о Джейкобе. Моему отцу это не нравится.
– Я не твой отец. – Кэти двинулась со шлангом к полю, а я пошла за ней следом, отмахиваясь от роя комаров, кружившихся у лица. – Тебя не напрягает тайком ездить к Джейкобу?
– Он водит меня в кино. И он купил мне джинсы. Это не сложно, потому что с ним я не Кэти Фишер.
Я остановилась:
– Кто же ты?
Она пожала плечами:
– Просто любой человек. Любая другая девушка на свете.
– Наверное, было очень неприятно, когда твой отец выгнал его из дому.
Кэти снова потянула за шланг:
– Неприятно было и раньше, когда Джейкоб врал о своей учебе. Ему надо было исповедаться в церкви.
– А-а… – откликнулась я. – То, что ты сама собираешься сделать. Хотя и не виновата.
Комары облачком вились над головой Кэти.
– Ты нас не понимаешь, – заявила она. – Прожив здесь всего десять дней, можно и не понять, каково это – быть «простыми».
– Так помоги мне понять, – сказала я, повернувшись так, чтобы она остановилась или обошла вокруг меня.
– Для вас все вертится вокруг того, как бы выделиться. Кто самый умный, самый богатый, кто самый лучший. Для нас важно сочетаться друг с другом. Как лоскутки, из которых состоит лоскутное одеяло. Поодиночке мы ничего особенного не представляем, но когда мы вместе, это что-то замечательное.
– А Джейкоб?
– Джейкоб был как черная нитка на белом фоне, – задумчиво улыбнулась Кэти. – Он принял решение уйти.
– Ты скучаешь по нему?
– Очень, – кивнула она. – Я давно его не видела.
При этих словах я повернулась:
– Почему так?
– Летом здесь много дел. Я была нужна дома.
Скорее всего, подумала я, ей не удалось бы спрятать живот под джинсами.
– Джейкоб знал о ребенке? – (Кэти продолжала идти, подтягивая за собой шланг.) – Ты познакомилась там с кем-то, Кэти? С каким-то студентом колледжа, другом Джейкоба?
Кэти молчала, упрямо стиснув зубы. Наконец мы подошли к загону с годовалыми телками. В такие жаркие дни их поливали водой из шланга. Кэти повернула насадку шланга, и вода тонкой струйкой полилась на ее босые ноги.
– Можно тебя кое о чем спросить, Элли?
– Конечно.
– Почему ты не рассказываешь о своей семье? Как можно переехать сюда и не позвонить им, чтобы сообщить, где ты и как?
Я смотрела на пасущихся в поле коров, которые наклоняли головы к свежей траве.
– Моя мать умерла, а с отцом я несколько лет не разговариваю. – С тех пор, как я стала адвокатом защиты и он обвинил меня в том, что я продаю свои моральные принципы за деньги. – Я никогда не была замужем, а со своим бойфрендом только что рассталась.
– Почему?
– Мы вроде как переросли друг друга, – помедлив, ответила я. – Не удивительно после восьми лет.
– Как можно встречаться восемь лет и не пожениться?
Как мне было объяснить амишской девушке тонкости любовных отношений 1990-х годов?
– Ну, мы начали встречаться, думая, что подходим друг другу. Столько времени ушло на то, чтобы понять, что не подходим.
– Восемь лет! – усмехнулась она. – У вас могла бы быть целая куча детишек.
При мысли об этом упущенном времени я почувствовала комок в горле и едва сдержала слезы. Кэти, явно смущенная тем, что расстроила меня, принялась ковырять носком сапога в лужице грязи под соплом шланга.
– Наверное, тебе его не хватает.
– Скорее не самого Стивена, – тихо сказала я. – А этой кучи детишек.
Я ждала, что у Кэти возникнут какие-то ассоциации, что она расскажет что-то о своих делах в ответ на мою откровенность, но она вновь удивила меня:
– Знаешь, что я заметила, когда бывала у Джейкоба? В вашем мире люди могут моментально связаться друг с другом. Есть телефон и факс, а по компьютеру вы можете поговорить с человеком, находящемся в любом уголке света. У вас люди выбалтывают свои секреты в телевизионных ток-шоу, а в журналах печатают фотографии кинозвезд, которые пытаются скрыться в своих домах. Все со всеми связаны, но многие люди все равно кажутся такими одинокими.
Едва я попыталась возразить, как Кэти вручила мне шланг и перемахнула через загородку. Потом вновь потянулась к насадке, включила воду и помахала шлангом над головами коров, которые с мычанием стали разбегаться от струи. После чего она с ухмылкой направила шланг на меня.
– Ах ты маленькая паршивка! – Промокнув с головы до ног, я перелезла через загородку и погналась за ней. Между нами ходили кругами коровы. Кэти взвизгнула, когда я наконец схватила шланг и облила ее. – Вот тебе! – со смехом крикнула я и, поскользнувшись на мокрой траве, приземлилась в грязную жижу.
– Прошу прощения, где мне найти Элли Хэтэуэй?
При звуках этого низкого голоса мы с Кэти обернулись, и, не успел говоривший отскочить в сторону, как я нечаянно обдала водой его ботинки. Я поднялась, стерла грязь с рук и робко улыбнулась мужчине, стоявшему у загона для телят, мужчине, глазевшему на мои сапоги и заляпанный грязью фартук.
– Привет, Куп, – сказала я. – Давно не виделись.
Освежившись в душе, я через десять минут спустилась вниз и застала Купа в компании Кэти и Сары. Все трое сидели на террасе за плетеным столом, на котором стояло блюдо с печеньем. Куп держал в руке запотевший стакан воды со льдом. Увидев меня, он встал.
– Все такой же джентльмен, – с улыбкой сказала я.
Подавшись вперед, он поцеловал меня в щеку, и, к моему удивлению, на меня нахлынули воспоминания: его волосы, всегда пахнувшие древесным дымом и яблоками, линия его челюсти, прикосновение к моей спине его растопыренных пальцев. Ошарашенная, я отступила назад, изо всех сил стараясь не показать смущения.
– Эти дамы были очень любезны и составили мне компанию, – сказал он, а Кэти с Сарой наклонили головы друг к другу и зашушукались как школьницы.
