Кэти побелевшими пальцами сжимала руку Сары. Еле слышно она шептала на своем диалекте слова, ставшие мне знакомыми после многих вечеров, проведенных с Фишерами:
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе.
За все годы практики я никогда не слышала, чтобы клиент произносил «Отче наш» перед испытанием на детекторе лжи.
– Просто расслабься, – похлопав ее по руке, сказала я. – Тебе нужно только говорить «да» или «нет».
В конечном итоге не мне, а самому Буллу удалось успокоить Кэти. Это он – Господь благослови его пентагонную душу! – завязал отвлекающий разговор о джерсейских коровах и их жирном молоке. Слушая, как мать разговаривает с незнакомым человеком на знакомые темы, Кэти опустила напряженные плечи, понемногу успокаиваясь.
Магнитофонная лента закрутилась.
– Как тебя зовут? – спросил Булл.
– Кэти Фишер.
– Тебе восемнадцать?
– Да.
– Ты живешь в Ланкастере?
– Да.
– Тебя крестили в амишской вере?
– Да.
Я слушала вводные вопросы, которые набросала, сидя рядом с Буллом. С моего места была видна игла детектора лжи и распечатка ответов. Пока ничего необычного не происходило. Но до сих пор он и не задавал никаких провокационных вопросов. Это продолжалось несколько минут, Кэти заговорила свободней, и мы постепенно подходили к тому, что составляло суть нашего испытания.
– Ты знакома с Сэмюэлом Стольцфусом?
– Да, – ответила Кэти чуть более тонким голосом.
– У тебя были сексуальные отношения с Сэмюэлом Стольцфусом?
– Нет.
– Ты когда-нибудь была беременной?
Кэти взглянула на мать:
– Нет.
Игла оставалась неподвижной.
– Ты когда-нибудь рожала ребенка?
– Нет.
– Ты убила своего ребенка?
– Нет, – ответила Кэти.
Трамбулл выключил прибор и оторвал длинный лист с распечаткой. Потом отметил пару мест, в которых игла чуть отклонилась, но оба мы знали, что ни один из ответов не указывал на сплошную ложь.
– Ты прошла тест, – сказал он.
Глаза Кэти распахнулись от радости, она чуть вскрикнула и сильно стиснула руку Сары. Потом с улыбкой повернулась ко мне:
– Это ведь хорошо? Вы можете сказать об этом присяжным?
Я кивнула:
– Это определенно шаг в нужном направлении. Правда, обычно мы проводим два теста. Это более достоверно. – Я кивнула Буллу, прося его включить прибор снова. – К тому же ты уже справилась с самой трудной частью.
Успокоившись, Кэти села на свое место, терпеливо дожидаясь, пока Булл приладит микрофон. Я слушала, как она дает аналогичные ответы на ту же серию вопросов.
Кэти закончила, ее щеки порозовели, и она улыбнулась матери. Булл вынул распечатку и отметил несколько мест, в которых игла отклонялась очень сильно – в одном случае кривая даже зашла за край бумаги. В этот раз Кэти солгала в ответах на три вопроса: о беременности, о рождении ребенка и его убийстве.
– Удивительно, – тихо сказал мне Булл, – ведь в этот раз она была гораздо спокойней. – Пожав плечами, он принялся отсоединять провода. – С другой стороны, может быть, именно поэтому.
Это означало, что я не смогу использовать предыдущий тест в качестве улики – если только представлю прокурору также и результаты конечного теста, который Кэти полностью провалила. Это означало, что результаты обследования на детекторе лжи неубедительны.
Сверкая глазами и пребывая в блаженном неведении, Кэти подняла на меня взгляд:
– Мы закончили?
– Да, – мягко ответила я. – Конечно.
Кормление телят было обязанностью Кэти. Через пару дней после рождения их отнимали от матерей и помещали в небольшие пластиковые ангары, которые ставились в ряд у коровника наподобие собачьих конур. Каждая из нас несла бутылочку с молочной смесью – телята не должны были забирать молоко у коров, чтобы те давали хорошие надои.
– Вы можете пойти к Сэди, – сказала Кэти, говоря о телке, на днях родившейся у меня на глазах. – А я возьму Гидеона.
Сэди успела превратиться в очень симпатичную телочку. Отмытая от крови, она напоминала мне черно-белую карту с огромными континентами, расстилающимися по ее худым ногам и выпуклой спине. Почуяв запах смеси, она повела шершавым носом.
– Привет, малышка, – сказала я, похлопав телку по очаровательной лобастой голове. – Проголодалась?
Но Сэди уже нащупала соску на бутылке и теперь настойчиво пыталась вырвать бутылку у меня из рук. Я наклонила бутылку, нахмурившись при виде цепи, которой телка была прикована к своей маленькой тюрьме. Я знала, что молочные коровы не противятся, когда их привязывают в стойлах, но это ведь совсем дитя! Что такого могла она натворить?
Когда Кэти повернулась ко мне спиной, я сняла цепь с крючка на ошейнике теленка. Как я и думала, Сэди даже не заметила. Она пыхтела и сопела, осушив бутылку до последней капли, а потом ткнулась головой в мою руку.
– Прости, – сказала я. – Больше ничего нет.
Кэти улыбнулась, взглянув на меня через плечо. Ее подопечный Гидеон – он был чуть постарше и не такой прожорливый – продолжал, причмокивая, сосать из бутылки. Именно в этот момент Сэди, устремившись на волю, перескочила через меня, сильно ударив задней ногой в живот.
– Элли! – прокричала Кэти. – Что ты наделала!
Я была не в состоянии ни ответить, ни вздохнуть, а лишь, схватившись за бок, каталась по земле перед маленьким ангаром.
Кэти помчалась за телкой, у которой как будто выросли пружины на копытах. Сэди сделала полкруга, а потом побежала по кривой обратно ко мне.
– Хватай ее за передние ноги! – завопила Кэти, и я метнулась к коленям Сэди, ловко сделав захват обеих ног.
Тяжело дыша, Кэти подтащила цепь к тому месту, где я удерживала теленка, и пристегнула цепь к ошейнику. Потом она села рядом со мной, пытаясь отдышаться.
– Прости! – выдохнула я. – Я не знала. – Я смотрела, как Сэди уходит в свой домик. – Чертовски хороший захват, однако! Может, мне начать играть за «Иглз».
– «Иглз»?
– Футбол.
– Что это такое? – Кэти уставилась на меня с непонимающим видом.
– Видишь ли, это игра. Показывают по телику. – Понятно было, что я напрасно стараюсь. – Похоже на бейсбол, – сказала я, наконец вспомнив, что видела ребят школьного возраста с мячами и в перчатках. – Но немного отличается. «Иглз» – профессиональная команда, а это значит, что игроки получают за игру много денег.
– Они получают деньги за игру?
