– Из ваших слов можно заключить, что вы ее очень любите.
– Да, – откликнулся Джейкоб. – Она моя сестра.
– Расскажите нам о Кэти.
– Она милая, добрая, хорошая. Внимательная к другим. Самоотверженная. Она делает то, что необходимо сделать. Нисколько не сомневаюсь, что она станет замечательной женой, прекрасной матерью.
– Тем не менее в настоящее время она находится под судом по обвинению в убийстве младенца.
– Это безумие, вот что, – покачал головой Джейкоб. – Если бы вы ее знали… знали, как она была воспитана, поняли бы, насколько смехотворна сама мысль о том, что Кэти убила живое существо. Она, бывало, ловила пауков, ползающих по стенам в доме, и выпускала на волю, вместо того чтобы убить. – Он вздохнул. – Вряд ли я смогу объяснить вам, что значит быть «простым», поскольку многие за багги и странной одеждой не видят верований, которые по-настоящему отличают амишей. Но обвинение в убийстве – что ж, это про американцев. В общине амишей не бывает убийств и насилия, поскольку амиши с детства знают, что, подобно Христу, следует подставлять другую щеку, а не пытаться отомстить. – Джейкоб подался вперед. – С детства нам внушали, что на первом месте стоит Христос, затем другие люди, а ты – в самом конце. Самое главное, чему учат амишских детей, – это то, что всегда существует высший авторитет, которому следует подчиняться, будь то родители, благо общины или Бог. – Джейкоб внимательно посмотрел на сестру. – Если бы Кэти встретилась с невзгодами, она приняла бы их. Она не стала бы спасать себя за счет другого человека. Ей и в голову бы не пришло убить этого ребенка для достижения какой-то своей цели, потому что она лишена эгоизма.
Элли сложила руки на груди:
– Джейкоб, вам известно имя Адам Синклер?
– Протестую! – заявил Джордж. – Отношение к делу?
– Ваша честь, можно мне подойти? – спросила Элли, и судья сделала знак юристам приблизиться. – Судья, если вы предоставите мне некоторую свободу действий, моя линия допроса скоро станет понятной.
– Разрешаю.
Элли во второй раз задала тот же вопрос.
– Он мой отсутствующий арендодатель, – ответил Джейкоб. – Я снимаю у него дом в Стейт-Колледже.
– Вы были лично знакомы до начала деловых связей?
– Мы были приятелями.
– Каково ваше впечатление об Адаме Синклере?
– Мне он очень нравится, – пожал плечами Джейкоб. – Он старше большинства других студентов, потому что готовится защитить докторскую степень. Адам определенно человек блестящих способностей. Но что меня действительно восхищает в нем, так это то, что он, как и я, приехал в университет работать, а не развлекаться.
– У Адама была возможность встречаться с вашей сестрой?
– Да, несколько раз, а потом он уехал из страны для проведения научных исследований.
– Он знал, что Кэти из амишей?
– Конечно, – ответил Джейкоб.
– Когда вы в последний раз разговаривали с Адамом Синклером?
– Почти год назад. Я посылал чеки на оплату аренды в управляющую компанию по недвижимости. Насколько мне известно, Адам все еще находится в Шотландии.
– Благодарю вас, Джейкоб, – улыбнулась Элли. – Вопросов больше нет.
Джордж засунул руки в карманы, нахмурившись над открытой папкой, лежащей на столе прокурора.
– Вы сегодня находитесь здесь, чтобы помочь сестре, верно?
– Да, – ответил Джейкоб.
– Любым возможным способом?
– Конечно. Я хочу, чтобы присяжные услышали правду о ней.
– Даже если это предполагает ложь из ваших уст?
– Я не собираюсь лгать, мистер Каллахэн.
– Конечно нет, – с нажимом произнес Джордж. – Во всяком случае, не так, как ваша сестра.
– Она не лгала!
Джордж поднял брови:
– Похоже, в вашей семье есть шаблон: вы не амиш, ваша сестра ведет себя не как амиш. Вы лгали, она лгала…
– Протестую, – невозмутимо произнесла Элли. – Здесь есть вопрос?
– Принято.
– Вы лгали отцу, перед тем как вас отлучили от Церкви, верно?
– Я скрывал тот факт, что хотел продолжить образование, и делал это ради его спокойствия.
– Вы говорили отцу о том, что читали Шекспира на сеновале коровника?
– Ну нет, я…
– Довольно, мистер Фишер. Что мы называем ложью? Когда что-то скрываешь? Не говоришь правду? Замалчиваешь? Вам это ничего не напоминает?
– Протестую! – Элли встала. – Нажим на свидетеля.
– Принято. Прошу следить за собой, советник, – предупредила судья Ледбеттер.
– Если это не было ложью, то что же это было? – перефразировал вопрос Джордж.
На скулах Джейкоба заиграли желваки.
– Я делал то, что надлежало делать, чтобы учиться.
Глаза Джорджа загорелись.
– Вы делали то, что надлежало делать. А недавно вы сказали, что ваша сестра, обвиняемая, всегда делает то, что надлежит делать. Вы считаете это особенностью амишей?
Джейкоб помедлил, пытаясь разглядеть за этими словами подвох:
– Амиши – очень практичные люди. Они не жалуются, они просто заботятся о том, что требует заботы.
– То есть, например, коров надо доить, поэтому вы встаете до рассвета?
– Да.
– Траву необходимо скосить до дождя, поэтому вы работаете до полного изнеможения?
– Точно.
– Ребенок незаконнорожденный, поэтому вы убиваете, а потом избавляетесь от него, пока никто не узнал о вашем промахе?
– Нет! – сердито произнес Джейкоб. – Совершенно не так.
– Мистер Фишер, разве неверно, что праведные амиши на самом деле не лучше любого из нас и склонны к тем же порокам?
– Амиши не стремятся быть святыми. Они люди, такие же, как другие. Но разница в том, что они пытаются вести спокойную мирную жизнь христианина… в то время как большинство из нас… – он многозначительно взглянул на прокурора, – уже находятся на полпути к аду.
– Вы действительно ожидаете, что мы поверим, будто человек, выросший среди амишей, неспособен вынашивать мысль о насилии, мести или мошенничестве?
– Амиши могут вынашивать подобные мысли, сэр, но редко. И никогда не воплощают их. Это просто противоречит их природе.
– Кролик, попавший в капкан, отгрызет себе лапу, мистер Фишер, хотя никто не назвал бы его плотоядным. И хотя вас воспитали амишем, вы, не задумываясь, солгали, когда решили продолжить свое образование. Так ведь?
– Я скрывал занятия от родителей, потому что у меня не было выбора, – упрямо произнес Джейкоб.
