— Какой пес? — ухватился за ниточку Смирнов.
— Шавка рыженькая, кудлатая, Люськой зовут. Я бабке сколько раз говорила, нельзя собаке человеческое имя давать! Неприлично это. А она выйдет, спустит шавку с поводка, а потом кричит на весь двор: «Люська! Люська!» Видать, кто-то обиделся, прибил собачонку или отвез куда.
— Помнишь, у метро рыженькая собачка бегала? — обратился сыщик к Еве. — С ошейником?
Та подняла брови от удивления, но послушно кивнула, подтверждая.
— Точно! Может, это Люська?
— Тьфу ты! Тьфу! — в сердцах сплюнула дворничиха. — Вот ведь назвали шавку! Она паршивенькая — лапы кривые, уши обвислые, хвост как у крысы. Смотреть противно. Бабку только жалко, убивается.
— Давай зайдем к хозяйке собаки, — предложила Ева. — Скажем, что мы ее Люську видели.
Смирнов улыбнулся — молодец, мол, догадалась, к чему он ведет.
— Идите, — махнула рукой дворничиха. — Второй подъезд, синяя дверь. Бабка постаралась, обновила. Ей, видите ли, так нравится.
Бабкину квартиру они нашли без труда — ярко-синий цвет сразу бросился в глаза, как только вошли в парадное.
— Зачем ты придумал про собачку? — шепотом спросила Ева.
— А как иначе расположить к себе сердобольную старушку? И дворничиха не сказала бы адреса. Увидишь, бабка нас примет с небывалым радушием и выболтает все, что знает.
— Или не знает, — скептически поджала губы Ева.
На звонок открыла маленькая кругленькая старушка с румяными щеками. Услышав о Люське, она засуетилась, пригласила Всеслава и Еву в комнату, тесную от старой мебели, плюшевых портьер и всевозможных безделушек. Гости едва поместились за круглым столом, уставленным вазами и подсвечниками.
— Я электричество экономлю, — объяснила пожилая дама. — Пенсия маленькая, а дети не помогают. Да бог с ними! Хоть бы сами прокормились. Так где вы видели мою Люську?
Слово за слово, выяснилось, что рыженькая собачка, которая «бегала у метро», совершенно не похожа на пропавшую Люську. Но старушка уже прониклась благодарностью к Смирнову и Еве — не поленились, пришли, уважили пожилого человека. Сие нынче редкость.
Она охотно рассказала о «Хозяйстве Зеленая Роща» все, что ей было известно.
— Сидела там женщина, хорошая, вежливая, записывала на работу желающих. Не всех, а кто прошел собеседование. Многие уходили ни с чем. Потом, когда набрали нужное количество людей, контору, или… как это теперь называется… офис, закрыли. Я своей племяннице посоветовала обратиться в это хозяйство, но ей отказали.
Ева изобразила такое огорчение, что пожилая дама растрогалась, принялась ее успокаивать.
— Вы весной приходите! Они опять будут сотрудников набирать.
— Откуда вы знаете?
— Так моей племяннице сказали. Да и вывеска осталась!
Сыщик задал старушке вопрос о происшествиях и несчастных случаях. Она развела руками, повторила сказанное дворничихой. Напоследок он показал ей фотографию Марины. Бабулька долго щурилась, сетовала на разбитые очки, извинялась.
— Даже если видела, не признаю, сынок! Я черты лица не различаю без очков-то, сдачу в магазине сосчитать не могу. А на новые пока денег нету.
Уходя, Ева достала из кошелька пару купюр, протянула старушке.
— Возьмите, сделайте себе очки.
Та застеснялась, но деньги взяла со слезами на глазах.
На улице Ева глубоко вдохнула морозный воздух, на выдохе из ее губ вырвалось облачко пара.
— Вот что мы имеем, — уныло произнесла она. — Зря потерянное время.
— Можно еще съездить в Зеленую Рощу, — предложил сыщик. — Поговорить с той женщиной, которая занималась набором сотрудников в хозяйство.
— Нет, с меня хватит! Ну, допустим, приходила к ней Комлева, и что? Или не приходила. Какая нам польза от этого факта?
* * *
Книжный магазин «Азор» оказался небольшим, но со вкусом отделанным — черные деревянные балки, стеклянные, оправленные в металл светильники, узкие фрески на стенах, изображающие египетских писцов, греческих философов и средневековых астрологов. Торговый зал был разделен на три зоны: в одной продавалась художественная и эзотерическая литература, в другой — антикварные книги, в третьей, самой маленькой, — карты для гадания, свечи, статуэтки из поделочного камня, благовония, песочные часы и сувениры в восточном стиле.
Хромов робко ходил вдоль витрин и прилавков, разглядывая диковинные вещицы. В магазине толпились покупатели, торговля шла бойко. В залах стоял насыщенный аромат сандала и можжевельника, индийских палочек, жасминового масла, от которого у него начала побаливать голова. Возможно, запахи были тут ни при чем, просто он растерялся от увиденного.
«А чего ты ожидал? — спрашивал себя Валерий. — Что бумаги, переданные адвокатом Шелестовым, окажутся фальшивыми, как и указанная в них недвижимость?»
Он делал уже третий круг по магазину, от волнения покрываясь испариной.
— Мистика какая-то…
Решившись, Хромов подошел к прилавку с антикварными изданиями, где стояли только два покупателя, и обратился к миловидной продавщице:
— Мне нужен директор. Где его найти?
Девушка смерила Хромова оценивающим взглядом. Внешний вид мужчины, интересующегося директором, не вызвал у нее доверия. Дешевая куртка, мятые брюки, серая кроличья шапка на голове — приличные люди одеваются по-другому. Однако нагрубить покупателю продавщица не посмела.
— Вера Петровна у себя в кабинете. А зачем она вам?
— Поговорить хочу.
— Я могу вам помочь? — принужденно улыбнулась девушка.
— Вы? Нет, не можете.
Валерий провел тыльной стороной ладони по лбу, вздохнул — он ужасно переживал. Как ему разговаривать с директором такого респектабельного магазина? Кем представиться?
— Идите во-о-он туда, — показала продавщица на проход за прилавком с многотомными изданиями большого формата. Их корешки тускло поблескивали золотым тиснением.
На ватных ногах Хромов добрел до двери с надписью «Директор» и постучал. Он чувствовал себя путешественником в неизведанный мир, где на каждом шагу подстерегают опасности.
— Войдите!
У Валерия вспотели ладони. Потянув за ручку, он, ничего не видя перед собой, шагнул вперед. За письменным столом сидела дородная дама с высокой прической, в светлой блузке с жабо, делающим ее и без того пышную грудь необъятной.
— Что случилось? — спросила она. Приход Хромова удивил ее.
Он смущенно топтался, сопел и молчал.
— Вы ко мне? — начала раздражаться дама. — По какому вопросу?
«Сейчас она меня выгонит! — промелькнуло в уме Валерия. — И я ничего не узнаю».
